Артем Латышев - Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг.

Репатрианты, позже переданные союзниками из Англии и Ирана, должны были использоваться на строительстве газопровода Саратов — Москва, однако отделу спецлагерей на этот объект пришлось отправить людей, поступающих от уполномоченных НКВД на фронтах, так как переданные союзниками в дальнейшем принимались ГЛАВУПРАФОРМом НКО СССР [424] ГАРФ. Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 20. Л. 17. , очевидно сразу отправляясь в запасные части.

Другой поток репатриации шел из Европы по суше через ПФП НКВД. 3 февраля поступил приказ о расформировании в Карело-Финской ССР Сортавальского ПФП «в связи с прекращением поступления советских граждан, подлежащих проверке» [425] ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1а. Д. 174. Л. 83. . На западном же направлении поток людей все нарастал, поэтому в феврале 1945 г. Чернышов и замнаркома государственной безопасности Б.З. Кобулов дают указание об увеличении количества ПФП. Опыт организации спецлагерей показывал, что ростом числа объектов задачу не решить, поэтому «на время массового поступления» репатриантов на ПФП отправлялись оперативные группы НКВД — НКГБ, а также сотрудники милиции для анкетирования. Помимо этого, стариков и женщин с детьми после пятидневной проверки [426] Земсков В.Н. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба. С. 7. (вероятно состоявшей только в регистрации) предписывалось отправлять к постоянному месту жительства. Также были определены и ответственные лица, коими являлись начальники УНКВД областей, на территории которых находились ПФП [427] ГАРФ. Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 7. Л. 31–32. .

Всего на 1 января 1945 г. было репатриировано 281.962 человек (в том числе 23.893 «бывших военнослужащих»), из них через ПФП однако прошло только 106.845 человек, судьба же остальных скрывается за фразой «поступили непосредственно в спецлагеря НКВД и проверяются на месте органами НКГБ и НКВД» [428] ГАРФ. Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 20. Л. 31. . При этом и из общего числа поступивших на ПФП в спецлагеря отправились 43.809 человек (т. е. 41 %) [429] Данилов В.Н. Советское государство в великой отечественной войне. С. 188–189. .

В 1944 г. численность проверяемых в спецлагерях стабильно росла. На 20 февраля — 71.438, на 1 июня 86.255 человек [430] ГАРФ. Ф. Р-9414. Оп. 1. Д. 2799. Л. 7, 41. . К 15 июля, накануне передачи ГУЛАГу, в спецлагерях содержалось 90.549 человек, включая 27.165 второй и 14.479 третьей группы. Из общего количества 24.986 уже прошли проверку [431] ГАРФ. Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 53. Л. 4–5. . К 1 октября число проверяемых выросло до 101.960, из них 37.001 второй и 13.358 третьей групп [432] ГАРФ. Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 29. Л. 22. , к 20 декабря до 145.622, из них 43.888 второй и 11.945 третьей групп [433] ГАРФ. Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 55. Л. 38. . Всего за 1944 г. в спецлагеря поступило 75.659 человек до июля [434] Петров Н.В. История империи «Гулаг» [Электронный ресурс]. URL: http://www.pseudology.org/GULAG (дата обращения: 9.08.2016). , 68.886 с июля по ноябрь [435] ГАРФ. Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 13. Л. 23. и еще 78.532 до конца года [436] ГАРФ. Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 54. Л. 62. , всего 223.077 «фильтранта» — несмотря на реформирование системы проверки, в условиях массовой репатриации НКВД не испытывало проблем с получением рабочей силы.

Поэтому неудивительно, что в начале 1945 г. в отделе спецлагерей появилось предложение о передаче лиц второй категории в постоянные кадры промышленности, о чем вскоре Чернышов уже просил Берию. Нарком в проекте распоряжения исправил слово «промышленность» на «наркомат угля» и добавил: «только не разбрасывать, а сосредоточить в одном месте» [437] ГАРФ. Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 20. Л. 5–6. . Решение о передаче каждого человека принимала комиссия в составе начальника лагеря, начальников оперативного, учетно-распределительного и производственного отделений. Такие коллегиальные решения об и так давно проверенных людях осознано затягивали процесс «в целях стимулирования повышения производительности труда» среди пока еще не переданного «спецконтингента второй группы». Передача, согласно правке Берии, проходила только на предприятия Кузнецкого, Донецкого и Кизеловского угольных бассейнов. На месте милиция выдавала людям паспорта, разрешалось перевозить к себе семьи. Как и все прошедшие спецлагеря, они становились на учет в местных органах госбезопасности [438] ГАРФ. Ф. Р-9408. Оп. 1. Д. 7. Л. 22, 23. .

Помимо разгрузки спецлагерей эта мера осуществляла градацию «коллаборационистов» — речь шла «о бывших старостах, ставленниках и пособниках оккупантов, в отношении которых нет основания для привлечения к уголовной ответственности и которые за время содержания в лагерях показали себя хорошими производственниками» [439] Там же. Л. 22. , т. е. в основном о не покидавших пределы СССР старостах и полицейских. В спецлагерях их должны были сменить более опасные для власти «коллаборанты», захваченные уже на территории Германии: бойцы национальных легионов, РОА и других военных организаций.

В октябре 1944 г. перед НКВД встал вопрос о жителях западных областей СССР, мобилизованных в немецкую армию. Согласно указанию Петрова еще от 17 августа того же года всех их следовало сосредоточить в Темниковском лагере № 58 для военнопленных [440] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 12 в. Д. 1. Л. 67. , т. е. они воспринимались как солдаты противника. Однако 20 сентября на имя Сталина поступило письмо из лагеря для военнопленных № 188 от группы литовцев-граждан СССР с просьбой послать их на фронт [441] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 11е. Д. 2. Л. 1. . Круглов и Петров 18 октября написали на имя Берии рапорт, в котором указали, что в лагерях УПВИ содержатся эстонцы, литовцы, латыши, поляки и молдаване, которые состоят в гражданстве СССР, были в 1944 г. мобилизованы в немецкую армию и взяты уже Красной Армией в плен. Подсчитали тогда только жителей прибалтийских государств — их нашлось 5.967 человек [442] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 11е. Д. 1. Л. 1. .

После этого их сосредоточили в Таллинском спецлагере № 0316, туда же планировалось направить их соотечественников, не служивших в немецкой армии, но работавших на строительстве оборонительных сооружений и также находившихся в лагерях ГУПВИ [443] Там же. Л. 3. . К февралю 1945 г. они оказались и в Калининском спецлагере, однако в плане трудового использования приобретение оказалось сомнительным — как сообщал Шитиков Чернышову, «первые поступления этого контингента в спецлагеря (Калинин, Таллин) показали, что большинство из них нетрудоспособные и больные, требующие немедленной госпитализации. Докладывая вышеуказанное, прошу ваших указаний ГУПВИ — предавать в спецлагеря только здоровых годных к физическому труду» [444] Там же. Л. 66. .

Повсеместный поиск советских граждан в лагерях для военнопленных начался после директивы Петрова от 30 декабря 1944 г. — в большинстве их не нашлось, но отдельные лагеря сообщали о 100, 500, 1000 и даже 2.732 гражданах. К 27 июня 1945 г. среди военнопленных в лагерях НКВД было выявлено 4.267 [445] Военнопленные в СССР. 1939–1956. С. 217. , а к 8 сентября — 22.369 граждан СССР [446] РГВА. Ф. 1/п. Оп. 11е. Д. 1. Л. 231; См.: Кузьминых А.Л. Система военного плена и интернирования в СССР: генезис, функционирование, лагерный опыт (1939–1956 гг.): дис. … д-ра ист. наук. Архангельск, 2014. С. 234. . Судя по всему, среди попавших в плен солдат вермахта еще долго после окончания боевых действий находились не желавшие признавать себя советскими подданными [447] Всего после войны из фильтрационных лагерей и ИТЛ на 6-летнее спецпоселение было отправлено 177.573 «коллаборанта». См.: Земсков В.Н. Репатриация перемещенных советских граждан. С. 356. .