Артем Латышев - Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг.

Несмотря на огромный интерес к истории Второй Мировой и Великой Отечественной войны со стороны профессиональных историков, публицистов и общества в целом, большое количество научно и социально значимых вопросов этого периода остаются не изученными. Один из них — судьба военнослужащих Красной армии, попавших в плен, а после освобождения из него подвергавшихся проверке советскими органами государственной безопасности [1] Общее количество оказавшихся во вражеском плену советских солдат и офицеров вызывает споры среди историков, называются цифры от 4,2–4,3 до 6,3 миллионов человек. См: Земсков В.Н. «Статистический лабиринт». Общая численность советских военнопленных и масштабы их смертности // Российская история. 2011. № 3. .

Для осуществления процесса, обозначаемого в источниках как проверка, фильтрация или спецпроверка, в дополнение к действовавшим на фронте и в тылу особым отделам НКВД / отделениям СМЕРШа была создана сеть специализированных учреждений: спецлагеря (с 1945 г. — проверочно-фильтрационные лагеря, ПФЛ), сборно-пересыльные пункты (СПП), проверочно-фильтрационные пункты (ПФП), специальные запасные части. В процессе деятельности этих структур формировались методы проверки и особые практики организации труда и повседневной жизни проверяемых бывших военнопленных. В совокупности государственные учреждения, проводившие проверку, а также методы и результаты ее проведения в настоящем исследовании называются системой проверки.

Актуальность работыопределяется особым значением проблем истории Великой Отечественной войны для развития историографии советского периода и формирования исторического сознания современного российского общества. Проблематика настоящей диссертации, а также введение в оборот новых источников позволяют проанализировать такие недостаточно исследованные вопросы, как последствия поражений начального этапа войны, судьбы попавших в окружение и плен, деятельность органов государственной безопасности, репрессивная политика государства, идеология военного периода и механизмы пропагандистской работы, принудительный труд в советской военной экономике. В совокупности это способствует изучению советской военно-мобилизационной системы, направлений ее развития, специфики отношений между властью и обществом в годы войны.

Помимо научной актуальности, тема имеет большую общественную значимость. Несмотря на амнистию в 1956 г. [2] Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и др. материалы. М., 2003. Т. 2. Февраль 1956 — начало 1980-х гг. С. 129–132. и реабилитацию в 1995 г. [3] Указ президента РФ от 24 января 1995 г. № 63 о восстановлении законных прав российских граждан — бывших советских военнопленных и гражданских лиц, репатриированных в период великой отечественной войны и в послевоенный период [Электронный ресурс] // Справочно-правовая система Консультант-плюс. URL: http://base.consultant.ru/cons/cgi/ online.cgi?req=doc;base=LAW;n=5497 (дата обращения: 9.09.2016). , проблемы плена и судьба бывших военнопленных все еще вызывают споры. В ХХ веке российское общество прошло путь от награждения бежавших из плена в годы Первой мировой войны до переживаний бывшего пленного лейтенанта РККА, в конце столетия умиравшего с чувством вины перед собственной семьей: «Я позорю вас, я стыд для всех вас, почему я не застрелился?» [4] Ившина М.В. «Виноват, что не застрелился»: плен в судьбе офицера Красной Армии // Материальная и духовная культура народов Урала и Поволжья: История и современность: История севера Удмуртии в 16–20 вв. Глазов, 2008. С. 78. . Речь идет о дискриминации значительной по численности социальной группы: с января 1942 г. по 1 марта 1946 г. на проверку в ПФЛ и ИТЛ ГУЛАГа было направлено около 760.000 человек (из них около 650.000 военнослужащих), вне лагерей в годы войны проверку прошли по меньшей мере 585.108 «окруженцев» и бывших пленных и еще 1.313.348 военных в ходе послевоенной репатриации [5] Данные расчеты произведены в ходе настоящего исследования и обоснованы в главе 1, пункт 1.4. .

Несмотря на то, что советская пропаганда регулярно обращалась за примерами постыдности плена к «истории» [6] Красная Звезда. 1941. № 181. С. 2. , нет оснований считать, что такие представления существовали «испокон веков» [7] Зима В.Ф. Менталитет народов России в войне 1941–1945 годов. М., 2000. С. 177. . Часто упоминаемый в связи с этим князь Святослав с его «мертвые сраму не имут» [8] Здесь можно усмотреть влияние языческой этики скандинавов, которые «предпочитали быструю смерть мучительному умиранию и самоубийство позорному плену. См.: Сванидзе А.А. Викинги — люди саги. Жизнь и нравы. М., 2014. С. 154–156, 321; Самоубийство скандинава с целью избежать плена подробно описано в сочинении 10 в. См.: Ибн Мискавайх. Книга испытаний народов и осуществления заданий // Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 2009. Т. III: Восточные источники. С. 105. не только сам брал пленных [9] Памятники русского права. Вып. 1. М., 1952. С. 61. , но и хотел получить обратно своих плененных воинов [10] Ивашов Л.Г., Емелин А.С. Нравственные и правовые вопросы плена в отечественной историографии // Военно-исторический журнал. 1992. № 1. С. 44. . Судебник 1550 г. поощрял возвращение из плена, обещая свободу бежавшим из него холопам, а Стоглав 1551 г. вводил в качестве налога для выкупа пленных «полоняничные деньги» [11] Иванов О.А. Крымский полон. О судьбах русских людей, уводимых в XVI веке в плен крымскими татарами // Московский журнал. История государства российского. 2014. № 5 (281). С. 35–39. . Петр I в воинском артикуле подробно, в духе камерализма, расписал возможные обстоятельства попадания в плен и выделил среди них те, за которые полагалось наказание [12] Фролов Д.Д. Советско-финский плен. 1939–1944. По обе стороны колючей проволоки. СПб, 2009. С. 38–39. . Вернувшиеся из шведского плена после Северной войны не стеснялись требовать уплаты жалованья за проведенные в плену годы, а власти не видели проблем в награждении за тяготы плена повышением по службе [13] Шебалдина Г. Заложники Петра I и Карла XII. Повседневный быт пленных во время Северной войны. М., 2014. С. 87–88, 111–112. . В начале 19 в. плен «рассматривали не как предательство или трусость, а как несчастье, которое произошло с человеком» [14] Назарян Е.А. Судьбы русских военнопленных 1812 года. Обнинск, 2012. С. 8–9. . Представления о позорности плена до революции можно найти только в среде высшего офицерства [15] «Позорный плен» в воспоминаниях генерал-майора Н. Ельчанинова см.: Отечественная война 1812 года глазами современников. М., 2012. С. 27, 35; Можно сравнить с мемуарами гусара: все пленные «терзались мыслью, что не были убиты в битве», но причиной таких настроений был не стыд, а, как прямо указывает мемуарист, ужасные условия содержания. См.: Там же. С. 267–268, 271. , что в годы Первой мировой войны вылилось в ряд дискриминационных практик: «честным солдатам» приказывалось стрелять в спину сдающимся в плен [16] Сенявская Е.С. Психология войны в 20 веке: исторический опыт России. М., 1999. С. 62. , а бежавшие из плена подлежали допросам об обстоятельствах пленения и поведения в лагерях [17] Нагорная О.С. «Другой военный опыт»: Российские военнопленные Первой мировой войны в Германии (1914–1922). М., 2010. С. 36–50. .