Марина Цветаева - Марина Цветаева. Письма 1905-1923

У нее всегда бывает много народа, иногда интересного.

Нас с Асей она, не знаю за что, очень любит и всегда рада всем нашим знакомым и друзьям. Ее гостиную я зову «зверинцем», уж очень разнообразные звери там бывают.

Не ручаюсь, что это общество Вам понравится, но посмотреть стоит. Как полная противоположность ей — у меня есть одна знакомая эсдечка, смелая, чуткая, умная, настоящая искорка [67] Эсдечка — социал-демократка. Сведениями об этом лице мы не располагаем. Возможно, это кто-то из революционных друзей единокровной сестры Цветаевой — Валерии. .

В ее присутствии всем делается светло и радостно на душе, уж очень она сердечный и искренний человек.

Посмотрите, Петя, познакомитесь — влюбитесь, да мимо нее нельзя пройти равнодушно.

В свою очередь погляжу на Ваших знакомых, так как, судя по Вашим рассказам, есть среди них интересные. Соня мне говорила, что Вы очень избалованы всеми.

Это правда?

Трогательно: отсылаю одновременно письма всем троим: Сереже, Вам и Соне. Не хватало бы еще письма Володе [68] Володя — Владимир Иванович Юркевич (1885–1964), брат адресата. Морской инженер-судостроитель, выдающийся конструктор. В эмиграции с 1920 г., во Франции — с 1922 г. Неизвестно, была ли Цветаева знакома с ним в России, пересеклись ли их судьбы в Париже. В.И. Юркевичу и его триумфу посвящено множество публикаций в парижской периодике 1930-х гг. В частности, см.: Лукин A . FY (Торжество русской идеи). Последние новости . 1932. 19 окт. № 4259. стр. 2–3; [Б.п.] За «Голубым бантом». — Там же . 1935. 13 июля. № 5224. стр. 4; Днепров Р . У В.И. Юркевича. Возрождение. 1935. 26 мая. № 3644. стр. 4. Биографическую справку о нем см.: Российское зарубежье во Франции . 1919–2000. Биографический словарь: В 3 т. М.: Наука; Дом-музей М. Цветаевой, 2010. Т. 3. стр. 627–628. . Кстати, когда будете ему писать, напишите, что ему надо еще много практиковаться, прежде чем определять верно по почерку характер человека.

Впрочем, задатки у него есть, и Бог знает, м<���ожет> б<���ыть> он прославится не как инженер, а как определитель людей по почерку.

Как он узнал, что я близорукая? Это интересно.

Сердечно завидую Вам: 24-го или 25-го будете слушать музыку [69] См. коммент. 70. , а я, м<���ожет> б<���ыть>, в это же время буду учить, как «кристаллы падают, так вообще»…

Папа окончательно велел нам бросить с Асей наши фуражки [70] «Фуражка с венчиком» запечатлена Цветаевой в стихотворении «Проснулась улица. Глядит усталая…», датированном мартом 1908 г. ( СС-1 ). . Он купил нам красные береты с перьями, как носили средневековые пажи. Представляю себе удивленные лица всех Ваших соседей, если бы они их увидели.

Пока всего хорошего.

Пишите.

Впервые — Новый мир . № 6. 1995. стр. 122–124 (публ. О.П. Юркевич). СС-7 . стр. 716–717. Печ. по тексту первой публикации.

<28 июля 1908 г.>, Таруса

Откровенность за откровенность, Понтик.

Хотите знать, какое впечатление у меня осталось от Вашего письма? [71] Речь идет о первом ответном письме Юркевича.

Оно всецело выразилось в тех нескольких словах, к<���отор>ые вы-рва-лись у меня невольно:

— «Какой чистый, какой смелый!» ―

― «Кто? — спросила сидевшая тут же Лея и многозначительно прибавила, — да мне вовсе не интересно знать. Кто бы то ни был — всё равно разочаруешься!» ―

― «Не беспокойся, этого не будет!» — сказала я.

― «Давай пари держать, что через месяц, много 1 ½ ты придешь ко мне и скажешь: „А знаешь, Ася, это не то, совсем не то“». ―

― «Пари держать не хочу, всё равно проиграешь ты. Знаешь, повесь меня, если это не будет так!» ―

― «Ладно!» — Ася подошла к стене и нарисовала виселицу с висящей мной.

― «Я тебе дюжину примеров приведу, — продолжала моя дорогая сестрица, — больше дюжины, считая только последние два года!» ―

Действительно, пришлось нехотя признаться в том, что каждое «очарование» влекло за собой неминуемое «разочарование». А сколько их было! — Но не о них я хотела говорить.

Ваш тип — тип смелого, чистого, самоотверженного борца сходит со сцены.

От Вас веет чем-то давно прошедшим, милым, светлым. В Вас есть свойство, почти исчезнувшее, — энтузиазм, любовь к мечте.

А это много, скажу больше — это почти всё! Энтузиазм, стремление вверх, к звездам, прочь от пошлой скуки, жажда простора и подвига — вот что движет жизнь вперед, делает ее сверкающей, сказочной. А жизнь должна быть сказкой… по смыслу (по форме это редко удается). Только недетской веселой сказочкой с опасностью в виде бабы-яги посредине и благополучным концом (в виде национального гимна и Тасенек [72] Ср. «сценку» из будущей жизни Юркевича, описанную в письме 2-08. Тасенька ― воображаемая дочь Юркевича. В 1908 г. торжественно отмечалось 75-летие русского национального гимна «Боже, Царя храни» (музыка А.Ф. Львова, слова В.А. Жуковского); официально был введен в России в конце 1833 г. вместо употреблявшегося в 18161833 гг. английского гимна «God Save the King» композитора и поэта Г. Кэрри (Н. Carey). ), а такой сказкой, чтобы дух захватывало, когда ее станешь читать или, вернее, когда «наши внуки» станут ее слушать.

Я люблю граненые стекла [73] След этого пристрастия (как и увлечения поэзией К.Д. Бальмонта) находим в таких ранних (неизвестных) строках Цветаевой: В зеленой башне всё было странно, Глядели окна так многогранно, Как будто взоры мильоны глаз… (записаны А.И. Цветаевой по памяти, датированы ею приблизительно зимой 1907–1908 гг.). и в детстве была способна по целым часам их рассматривать, не скучая. Пусть наша жизнь будет как граненые стекла, — на меньшем мириться нельзя. Моему понятию о жизни всецело соответствует следующее стихотворение Максима Горького, писанное им, когда он еще не был правоверным марксистом.

Песня о Марко [74] Ранняя редакция стихотворения впервые опубликована в тексте сказки «О маленькой фее и чабане. Валошская сказка» ( Самарская газета . 1896. 11 мая. № 98). Как самостоятельное произведение (редакция не позднее 1903 г.) под заголовком «Легенда о Марко» вышла в издании: Горький М. Песня о Соколе. Песня о Буревестнике. Легенда о Марко. СПб.: Изд. Т-ва «Знание», 1906. С. 8 ( Дешевая б-ка Т-ва «Знание» . № 1); в дальнейшем при жизни автора не перепечатывалась. Цветаева, по всей видимости, цитирует стихотворение по памяти.