Леонид Наумов - Сталин и НКВД

Здесь надо сделать одно важное «культурологическое отступление». Обосновывая необходимость уменьшить план на 1946 год для УССР, Хрущев пишет: «Колхозники с пониманием отнеслись к выполнению своего долга и делали все, что в их силах, чтобы обеспечить страну хлебом. Украинцы сполна выстрадали и в гражданскую войну, и при коллективизации, и когда республика была оккупирована. Они знали, что значит для страны хлеб, и знали ему цену, понимали, что без хлеба не получится восстановление промышленности. Кроме того, срабатывало доверие к Коммунистической партии, под чьим руководством была одержана Победа. Но сверху к людям относились иначе».

Сразу хочется обратить внимание на два момента. Естественным образом «колхозники» в его рассуждениях превратились в «украинцев». То есть социологическая категория сменилась этнической. В принципе, это объяснимо ситуацией: действительно Украина — главный поставщик сельхозпродукции с СССР. Но нам интересен ход мысли Хрущева. Изучение «образа Сталина» в мемуарах Хрущева позволяет нам определить и еще одну базовую ценность в его сознании. Речь идет об Украине. Хрущев по национальности русский, родился, как известно, в Донбассе. Вместе с тем, значительная часть его жизни связана с Украиной. Слова с корнем «украин» занимают второе место по значимости после «Сталина»: «украин» (— ий, — ие, — ая и др.) — 660.

Начать можно с одного очень выразительного эпизода. В 1928 году, когда его направили работать в киевскую парторганизацию, «первый раз в жизни попал я в Киев, в этот большой город… Киев на меня произвел сильное впечатление (выделено мной. — В. Н.). Как только я приехал, то с чемоданом в руке пошел прямо на берег Днепра. Меня тянуло взглянуть на

Днепр, потому что я много слышал и кое-что читал о нем. Мне хотелось увидеть эту мощную реку». Следует заметить, что когда спустя год он оказался в Москве, то «никакого сильного впечатления», она на него не произвела (точнее, автор об этом не пишет).

Работа на Украине для Хрущева проблемой и с точки зрения политического ответа на «вызов украинского национализма»: Когда в 20-ые годы его направили работать в Киев, Хрущев видел трудность именно в своей национальности: «там сложно работать, особенно русским: к ним не особенно хорошее было отношение. Поэтому я полагал, что, так как националисты считали меня безнадежным русаком, мне будет там трудно…». Эти же аргументы он повторил Сталину в 1938 году, когда тот направил его руководить УССР.

По описанию Хрущева, свою политическую задачу он видел в том, чтобы с одной стороны защищать украинскую интеллигенцию от обвинений в национализме: «Нельзя каждого украинца, который говорит на украинском языке, считать националистом».

С другой стороны, он видел свою задачу в борьбе против ОУН. Украинские националисты, по мнению Хрущева, стремились к тому, чтобы их страна «получила государственную независимость. Они были ослеплены национализмом и не могли оценить величие передового советского строя».

Подводя итог «украинской теме» Хрущев пишет: «Оглядываясь, скажу, что украинский народ относился ко мне хорошо. Я тепло вспоминаю проведенные там годы. Это был очень ответственный период, но приятный потому, что принес удовлетворение: быстро развивались, росли и сельское хозяйство, и промышленность республики. Сталин мне не раз поручал делать доклады на Украине…, а потом отдавал эти доклады публиковать в газете «Правда», чтобы и другие, по его словам, делали то же, что мы делали на Украине».

Подведем некоторые итоги. Шепилов в своих мемуарах пишет, что никаких реальных разногласий между Сталиным и Хрущевым нет, и именно поэтому после смерти вождя Никита Сергеевич сначала «не подвергал ревизии ничего из сделанного при Сталине и в других областях хозяйственной, государственной и партийной работы, кроме сельского хозяйства…

Когда кто-нибудь, в своем рвении заполучить расположение нового претендента в вожди, льстил Хрущеву, противопоставляя его «добросердечность» «злому Сталину», Хрущев с присущей ему необузданностью, восклицал: Вот что вздумали: Сталин — Хрущев! Да Хрущев говна Сталина не стоит!». Кажется, что опальный «ждановец» правильно описывает ситуацию. В начале 50-ых Хрущев действительно был фаворитом Сталина и пользовался его доверием. Этот факт, кстати, объясняет неожиданную на первый взгляд попытку строительства коммунизма в 1961 г. Для сталиниста (идеологически!) Хрущева это был естественный шаг именно после XX съезда КПСС. Разоблачение «культа личности» не отменяло с его точки зрения объективной необходимости реализации этого «плана Сталина». Однако, в 1951 году до этого еще 10 лет. Зато указанный выше факт объяснит нарастание роли «хрущевцев» в руководстве МГБ (Серов, Рясной, Савченко, Епишев, Миронов, Голик и др.), которое произошло в начале 50-ых, становится очень показательным в контексте планов Хозяина по омоложению высшего политического руководства. Однако ближайшие события показали, что Вождь ошибался относительно своего фаворита и у последнего были другие планы.

В системе Министерства внутренних дел, вернее, бывшего МГБ, за последнее время сложилось тяжелое положение. В течение последних трех лет идет непрестанная ломка и реорганизация. Это сильно расшатало аппарат.

Выше уже говорилось, что после войны Сталин попытался восстановить систему управления, которую он создал после репрессий 1937–1938 гг. Этот вопрос целесообразно рассмотреть под углом эволюции советских спецслужб.

Как мы помним, в 1934 г. был образован общесоюзный народный комиссариат внутренних дел СССР, в состав которого вошло ОГПУ СССР и НКВД СССР. Возникла единая мощная спецслужба СССР. В таком виде это ведомство просуществовало до начала 1941 г., а 3 февраля 1941 г. постановлением Президиума Верховного совета НКВД был разделен на два самостоятельных наркомата: НКГБ СССР, в ведении которого были вопросы государственной безопасности (разведка, контрразведка, охрана правительства и т. д.), и НКВД СССР, в ведении которого оставались милиция, войсковые и тюремные подразделения, пожарная охрана и др. Одновременно из НКВД забрали особые отделы (военная контрразведка) и передали в наркомат обороны.

Среди исследователей нет единой версии, почему прошли эти изменения. Самое распространенное объяснение — стремление Сталина ослабить НКВД, разделив его на несколько ведомств. Однако не ясно, почему на эту меру пошли накануне войны с Германией.

Так или иначе, продержалась эта реорганизация недолго. Уже 17 июля особые отделы вернули в НКВД, а 20 июля 1941 г. на базе НКВД и НКГБ был восстановлен единый НКВД. Иными словами, система была восстановлена в полном объеме. Правда, только на два года: 14 апреля 1943 г. «оперчекистские подразделения» НКВД были выделены в самостоятельный Народный комиссариат государственной безопасности, а 19 апреля 1943 года на базе Управления особых отделов Народного комиссариата внутренних дел СССР было создано Главное управление контрразведки «Смерш» с передачей его в ведение Народного комиссариата обороны СССР. Еще с февраля 1941 г. этим управлением руководил Виктор Семенович Абакумов. Следует помнить, что наркомом обороны в годы войны был Сталин, иными словами, как только после Сталинграда военно-политическая ситуация улучшилась, вождь вернулся к своему «довоенному плану» «раздробления» спецслужб. По мнению Судоплатова, «одна из причин, побудившая Сталина перевести СМЕРШ под свой личный контроль, заключалась в том, что он хотел исключить любое вмешательство бериевского НКВД в вопросы служебных передвижений в армии».