Рейми Лиддл - Долой возраст, к чёрту дом!

Затем мы поспешили вернуться на свои места, чтобы не пропустить начало матча. Мы уже подошли к тоннелю, как вдруг нас окликнули: «Мисс Норма, мисс Норма, подождите! Мне нужно поговорить с вами». Мы подняли глаза и увидели молодого человека лет двадцати. Он прорывался к нам через толпу. Поравнявшись с нами, он добавил: «Меня зовут Оливер, мой отец – владелец команды».

Мы взглянули на Марго и ее ассистента. По выражению их лиц было понятно, что перед нами и в самом деле был сын миллиардера, недавно купившего команду. Он продолжил: «Я лишь хотел поблагодарить вас за то, что вы нас вдохновляете. Прочитав вашу историю, мы впервые отправились в совместное путешествие всей нашей семьей. Это было замечательно!» Он наклонился к маме и обнял ее.

Она лишь улыбнулась в ответ. Я знал, что маме сложно было понять вот так сразу, что она стала источником вдохновения для людей разных профессий, представителей различных слоев общества по всему миру. Вот сейчас, например, ей сообщили, что она воодушевила миллиардера и его супругу-актрису отдохнуть вместе с детьми. Оливер закончил, но даже нам с Рейми трудно было поверить в то, что мамина история была настолько сильной.

Мы вернулись на свои места к тому времени, когда прожекторы осветили поле, и «Хокс» построились в линию для представления команд. «Кавальерс» выиграли несколько матчей подряд и были фаворитами. В конце первого периода они вели со счетом 41:28.

Во время тайм-аута, непосредственно перед перерывом, на огромном экране, установленном над площадкой, показали маму. И, когда перед нами внезапно возникла вся команда чирлидеров, окружившая мамино инвалидное кресло, я знал, что сейчас произойдет нечто особенное. Через несколько минут появился журналист с камерой. В этот момент мама махала помпонами вместе с девушкой моложе ее на семьдесят лет.

Во втором периоде «Хокс» сравняли счет, забив трехочковый ровно в тот момент, когда прозвучал свисток. Теперь командам предстояло встретиться в овертайме. Маме давно пора было ложиться спать, но она энергично продолжала поддерживать свою команду, размахивая красным полотенцем каждый раз, когда «Хокс» забивали. Мы с Рейми только переглянулись, поражаясь ее выносливости.

Тем вечером наша команда проиграла с незначительной разницей в счете. Мы провели маму через толпу и отвезли ее в отель, находящийся прямо по соседству со стадионом. После игры «Хокс» презентовали нам очередной пирог. Мы все согласились с тем, что ни у одного из нас за всю жизнь не было столь масштабного и невероятного празднования дня рождения.

Из-за разницы в шесть лет у нас со Стейси практически не было общих интересов, кроме одного – игры в «шпионов». В секретном шпионском наборе, который я получил, собрав крышки от упаковок с хлопьями, имелся аппарат наподобие телескопа. С его помощью мы тайно наблюдали из-за угла, стараясь при этом остаться незамеченными, а также ставили растяжки, предупреждавшие нас о неизбежном приезде родителей. В конце 1960-х годов каждые выходные мы «шпионили» за мамой, папой и даже собакой. Когда Стейси выросла и поступила в секретную службу США, я в шутку говорил, что всему виной наши детские забавы.

Однажды, в начале своей карьеры, Стейси получила задание защищать бывшего президента Джеральда Форда. Родители, а позже и сама Стейси много раз рассказывали мне эту историю. Стейси говорила, что познакомилась с ним во время поездки на его бронированном лимузине. «Господин президент, – уверенно сказала она, – я специальный агент Стейси Бауэршмидт. Возможно, вы не помните этого, но вы очень выручили моих родителей после Второй мировой войны».

Форд был ветераном Второй мировой и тут же начал вспоминать, о ком же шла речь. «Бауэршмидт, Бауэршмидт», – задумчиво повторял он вслух. На минуту он замолчал, глядя сквозь пуленепробиваемое стекло, а затем будничным тоном произнес: «Да, я помню ваших родителей». – И он рассказал историю, которую мы со Стейси слышали до этого много раз.

Был 1949 год. Мама и папа вернулись с фронта, недавно поженились и жили в туристическом прицепе без ванной. Согласно закону, принятому в 1944 году, ветеранам войны, которые хотели вновь пойти учиться, выделялись деньги. Мама мечтала стать художником, а папа – часовым мастером, поэтому они решили переехать в Гранд-Рапидс, штат Мичиган, где мама могла бы поступить в художественный колледж Кендалл.

Прицепив свой «дом» к темно-синему «Форд Седан», они устроились на стоянке и начали учебу. Но вскоре денег стало не хватать, так как из-за смены адреса им перестали приходить денежные пособия. Сидя за маленьким столиком в своем прицепе, они вытащили все оставшиеся у них деньги из карманов и положили в центр стола. Всего лишь три цента. «Этого не хватит даже на батон хлеба, – сказала мама, – нужно что-нибудь придумать».

«Но что?» – спросила она вслух. И тут же ей пришла идея. Достав лучшую бумагу, она написала письмо Джеральду Форду, молодому конгрессмену от пятого избирательного участка штата Мичиган, выбранному несколькими месяцами ранее. Во время своей избирательной кампании 1948 года он приходил домой к избирателям и лично встречался с ними после окончания рабочего дня на фабрике. Он прославился тем, что близко общался со своим электоратом.

Папа вспоминал, что был настроен скептически, но лучше он все равно ничего не мог придумать. И тогда он тихонько сказал: «Ну что ж, вот и увидим, правда ли этот парень является тем, за кого себя выдает». Он взял мамино письмо и положил его в почтовый ящик. Три последних цента они потратили на марку.

Через десять дней к ним в фургон постучали. «Кто там?» – спросила мама, открывая дверь. Перед ними стоял сам конгрессмен Форд, держа в руках не дошедшие им чеки. Теперь они, наконец, могли начать ту жизнь, о которой мечтали.

Учитывая особенности работы Стейси, она просто не могла позволить себе быть одержимой знаменитостями и их славой. Просто не могла. Но в тот день, когда президент Форд повторил эту историю, которую она много раз слышала от родителей, Стейси стала его поклонницей. Со временем у нее возникли теплые отношения с Фордом и его семьей. Когда в 2006 году бывший президент находился при смерти, Стейси поддерживала его близких и помогала им принимать важные решения. Одной из ее обязанностей секретного агента являлась организация государственных похорон, таким образом, она смогла последний раз отблагодарить человека, который так помог ее родителям в молодости.

Мои родители, как и их ровесники, вернувшиеся с фронта, считали, что просто исполняли свой долг, они даже не задумывались о том, как много сделали для страны. Папа служил в корпусе армейской авиации, «перекладывал бумажки», как он сам любил говорить. Мама была медсестрой в женском батальоне WAVES и работала в военно-морском госпитале в Сан-Диего. Она заботилась в основном об офицерах и их женах. Она вспоминает, что за свое недолгое пребывание на службе сделала сотни уколов пенициллина. Они оба отрицали, что совершали какие-то подвиги на войне, ведь, в отличие от многих своих сверстников, они работали в тылу и никогда не были в зоне боевых действий. Большинство их друзей, даже самых близких, и не догадывались о том, что они вообще служили. «Об этом просто как-то речь не заходила», – позже объясняла нам мама.