Рейми Лиддл - Долой возраст, к чёрту дом!

Последние месяцы были очень насыщенными: сначала мы пытались оправиться от тяжелой потери, а затем все наше время заняло планирование поездки. Когда мы предложили взять Норму с собой, идея казалась отличной: мы думали, что все будет хорошо и просто и мы продолжим жить своей жизнью с новым компаньоном, о котором заботиться не так-то уж и сложно. Однако ветер заставил нас ждать, мы не могли двигаться вперед, и земля словно уходила у меня из-под ног. Я просто сидела, пытаясь осознать все происходящее.

Я размышляла над своей жизнью. Я давно чувствовала, что появилась на этой планете, чтобы сделать мир лучше, и моя работа была тому подтверждением: я давала советы детям и подросткам, координировала усилия по оказанию гуманитарной помощи после разрушительного наводнения, работала волонтером в местном центре ювенальной юстиции, собирала деньги для бесчисленного количества некоммерческих организаций и участвовала в движении, направленном на более активное вовлечение отцов в жизнь их детей. Пока мы сидели в лагере под дождем, все мои страхи вылезли наружу. Неужели мы просто устраиваем для Нормы экскурсию по всей стране, расходуя ископаемое топливо? Неужели я потеряла себя в постоянной заботе о другом человеке, к которой я не была готова? Неужели тоска заполнит внутреннюю пустоту, образовавшуюся из-за отсутствия цели, как это уже случалось раньше?

Как я могу сделать мир лучше, заботясь только об одном человеке, об этой женщине, которая всегда казалась такой независимой и самодостаточной? С Нормой на борту мы лишили себя возможности помогать тем, кого привыкли поддерживать. Но смогу ли я как-то изменить мир без этих людей и без их помощи? «Я столько всего могу дать миру, – думала я, – но только не услуги сиделки». Это не мой дар. Он ничтожен, не имеет никакого значения и изолирует меня от других.

Я чувствовала себя точно так же, когда ушла со своей первой должности, чтобы посвятить все время путешествиям. Заполнить образовавшуюся пустоту мне помогла лишь работа в небольшом детском приюте в мексиканской деревне, когда мы последний раз были в Нижней Калифорнии. Мы планировали вернуться в приют и следующей зимой, но Норма была еще не готова пересечь с нами южную границу. Во мне говорил эгоизм, и я боялась, что это путешествие не оправдает моих ожиданий. Мне казалось, что, заботясь об одном человеке, я отказываю многим другим.

Мы с Тимом сделали решительный шаг, и теперь я думала о том, смогу ли я справиться с этим. Я знала, что нужно отпустить ситуацию, но как же это было сложно!

«Ты любишь фотографировать, – попытался подбодрить меня Тим, – возможно, если ты займешься этим, то на время отвлечешься от тяжелых мыслей». Но я еще не готова была перестать жалеть себя. «Мама не будет путешествовать с нами вечно, – продолжил он, – мы вернемся в Калифорнию к детям. Я обещаю. А пока у тебя есть возможность отточить свои навыки фотографа».

«Конечно, я люблю фотографировать, – думала я, – но как же мое желание изменить мир или хотя бы сделать его чуточку лучше? Как фотография поможет мне справиться с чувством одиночества от того, что я вынуждена отдавать свою заботу, не требуя ничего взамен?»

Я достала свой ноутбук и записала кое-какие мысли в блоге о путешествиях, который вела с 2011 года. И хотя его читали всего лишь человек пятнадцать, я чувствовала, что это те люди, которые понимают меня. Возможно, им будет также интересно читать мои посты, если я стану писать не о природе, а о путешествии с пожилой женщиной, за которой требуется уход. Может быть, делясь своими впечатлениями через рассказы и фотографии, я не буду чувствовать себя такой одинокой.

Я напечатала название поста: «Новые горизонты, новые взгляды». Придумывая его, я вдохновилась одной из своих любимых песен Джимми Баффета. Норма погрузилась в чтение книги, а мы с Тимом, облачившись в плащи-дождевики, отправились на прогулку по берегу озера. Мы искали камешки причудливой формы для Нормы, нашего домашнего геолога-коллекционера. Вернувшись, я обнаружила несколько комментариев, которые уже успели появиться под моей записью. Мы зачитали их вслух, надеясь, что от них Норма придет в не меньший восторг, чем когда-то от почтовых писем.

«Кто сказал, что нельзя отправиться в путешествие в девяносто лет?» – писал один из читателей.

«Вперед! – писал другой. – Можно столько всего посмотреть и сделать, причем ничего не планируя. Это так круто! Спонтанность рулит!»

Несмотря на видимую усталость, ее глаза загорелись, в них появился интерес. «Неужели этим людям есть дело до нашего путешествия? – спросила она. – Но почему?»

Я удивилась, почувствовав облегчение, охватившее меня, пока мы читали Норме комментарии и разделяли с ней радость от этих теплых слов. Отчасти Тим был прав. Фотографии действительно помогли мне, но не только они. Я делилась с другими своими рассказами и фотографиями, ощущала себя частью некоего сообщества, и это утешало меня. Эти люди показали мне, насколько я боялась отступить от своих ожиданий.

Выхода не было: погода испортила наши планы, Норма вмешалась в привычный ход жизни, а новый уклад, разумеется, изменил мое видение себя. Я ощущала одиночество, потому что отправлялась в неизведанное путешествие, и мне приходилось заново узнавать своего мужа и свекровь. Но я должна была плыть по течению, а не против него.

Мои читатели открыли мне то, чего я не могла увидеть из-за страхов: даже самым заядлым кочевникам иногда нужно сделать паузу и отпустить все свои ожидания. Внезапно все наши планы, так тщательно проработанные на следующие четыре месяца, изменились. И теперь нам пришлось воспользоваться самым простым запасным планом – вовсе отказаться от планов.

Мы прождали в Макино-Сити три дня, пока городские власти не открыли проезд для крупногабаритного транспорта. В каком-то смысле пересечь «Большой Мак» стало для нас неким ритуалом. На Верхнем полуострове ощущаешь себя по-другому: здесь местность более гористая и дикая. По дороге на запад встречаются в основном неприступные березовые, кедровые и сосновые леса, а сама трасса усеяна золотарником, рогозом и кустами дикой моркови. Слева простирается озеро Мичиган, его девственный берег говорит о том, что сюда практически не ступала нога человека.

Пока мы пересекали центральный часовой пояс, Норма не сводила взгляда с большого окна в столовой. «Добро пожаловать в Висконсин!» – объявила я.

Она заговорила, достаточно громко, чтобы я могла услышать ее на переднем сиденье. В голосе звучало волнение: «Ой, а я никогда не была в Висконсине». Ни я, ни Тим не знали, что она никогда не пересекала границу Мичигана и не ездила в соседний штат. Вскоре мы оказались на неизведанной территории.