Брэд Дьюкс - Твин Пикс. Беседы создателя сериала Марка Фроста с главными героями, записанные журналистом Брэдом Дьюксом

В свои лучшие моменты «Твин Пикс» обладал запалом импровизаций, прекрасной музыки, безмятежного спокойствия на поверхности и надвигающейся угрозы опасности, включая сцену в девятой серии, где Джеймс, Мэдди и Донна поют тоскливую балладу «Лишь ты и я» в гостиной Хейвордов.

Джеймс Маршалл:Дэвид обратился ко мне: «Хочу, чтобы ты спел. Ты не против? Слышал, ты играешь на гитаре. И довольно неплохо!» И я ответил: «Конечно, а в каком стиле?» И Дэвид добавил: «О стиле подумаем позже, Анджело будет с нами на площадке. Увидимся через полчаса». Так на съемках оказался синтезатор, вроде бы в доме Донны. Здесь же мы сочинили и исполнили песню, что было забавно.

Анджело обладал особенной аурой – он излучал веселье, энергию и работал с огоньком. Он спросил: «Ну, Джеймс, какие мысли?» И я ответил: «Думаю, что-то в стиле пятидесятых, но… что-нибудь лиричное, в стиле ритм-н-блюза, такая цепляющая за душу любовная баллада, вроде “Только ты” (“Only you”)». Песня, похожая на нее, но действительно тоскливая. Напоминающая эхо в стиле Джона Леннона».

И Анджело начал наигрывал на синтезаторе мелодию в стиле рок-н-ролла пятидесятых, а остальные повытягивали шеи, пытаясь подобрать слова. Тут Дэвид запел [в стиле группы «Platters»] «Только ты…» И Анджело присоединился: «Ты…» – и аккомпанировал, пока Дэвид пел: «Лишь ты…» – и после: «Лишь ты-ы-ы-ы-ы» и «я-я-я-я-я-я»… (Смеется.) Пока мы веселились и дурачились, сочиняя слова, Дэвид заканчивал песню словами «вместе навсегда».

Они сказали, что встретимся в звукозаписывающей студии. Мол, будь готов играть на гитаре. И когда я пришел, они уже все записали! Анджело сказал: «У нас тут нашелся гитарист, мы все сделали, тебе надо только спеть». А я расстроился, надеясь исполнить и партию на гитаре, и спеть. Хотел взять высокие ноты, но эти были слишком высокими для меня. Фальцет с очень высоким регистром заставил меня попотеть. Потребовалось три дополнительных дубля. Если б только я сам себе аккомпанировал! Дэвид просто сказал: «Я думал, ты сможешь!» (Смеется.)

Баллада «Лишь ты и я» иронически связана с одним из самых страшных моментов во всем «Твин Пикс», когда после исполнения песни Мэдди представилось, как наяву, кошмарное видение преследующего ее Убийцы БОБа.

Шерил Ли:В студию меня привел Анджело Бадаламенти. Обожаю его. Я так стеснялась петь балладу, но поработать с Анджело и Дэвидом было честью и так волнующе! Поэтому мои воспоминания от этой сцены отличаются от впечатлений зрителей.

После того как я сыграла Лору, акт явного насилия, свидетелем которого могла стать аудитория, давно отложился в моем подсознании как часть ее жизни. Подобные моменты не выбивали меня из колеи, потому что все к этому вело – они всегда были между строк. Для зрителя угроза то появлялась, то исчезала, для меня же она присутствовала всегда.

Фрэнк Силва:Иногда Линч говорил общими фразами, ничего не объясняя толком. Как в сцене с Мэдди, Донной и Джеймсом. Дэвид сказал: «Так… Пусть Фрэнк появится в комнате и, может, даже перепрыгнет через диван!» И все. Потом он давал сигнал оператору, и они расставляли освещение. Затем давали указания первой команде съемочной группы, которая и была на площадке. Я стоял там, в столовой, когда Дэвид подошел ко мне и сказал: «Фрэнк, ты подбираешься ближе, и все такое… Ты знаешь, что делать!» А потом крикнул: «Мотор!»

Вместо того чтобы перепрыгнуть, мне это показалось неудобным, я перелез через диван. Когда я занес ногу за спинку, Дэвид сказал: «Ползи дальше». И я продолжил двигаться вперед, а он молчал. Не произнес ни «Стоп» ни «Снято». А я все устрашающе полз и полз. Меня всегда учили, что нельзя смотреть в объектив, то есть нельзя смотреть прямо в камеру. Поэтому я крался вперед, но отводил взгляд. И тут Дэвид сказал: «Снято! Это было прекрасно, Фрэнк! Давай еще раз, только сейчас смотри прямо в камеру!» Так мы отсняли два дубля. И я двигался прямо на камеру.

Рассвет второго сезона, осветивший невиданные ранее горизонты, потребовал введения новых приемов дабы сбросить старую кожу первого сезона и продвигаться дальше в будущее. Внешний вид и отношения также менялись как за кулисами, так и перед камерой, создавая атмосферу новой главы в истории сериала.

Харли Пейтон:Что произошло за лето, так это то, что многие актеры решили внести изменения в своих персонажей. Одри, например, решила, что больше не хочет быть фетишизированным сексуальным объектом в носочках и сандаликах. Она решила больше походить на кого-то вроде Кэтрин Хепбёрн (американская актриса, икона стиля. С аристократическим изяществом могла носить как мужские костюмы, так и юбки с лодочками, не теряя соблазнительного очарования. Была умна, начитанна и независима, проста, но не доступна.) – она так и выразилась, если я правильно помню.

В то же время Лара Флинн Бойл уже не хотела быть этой идеально-абсурдной квинтэссенцией добродетели и милой «девчонки по соседству». Она хотела носить солнечные очки и курить сигареты, и мы поддерживали эту разумную мысль, но к тому времени сняли лишь семь серий! Было еще рановато для таких перемен в образе.

Шерилин Фенн:По моим ощущениям, некоторые другие персонажи начали пытаться подражать Одри в ее поведении. Было видно, как меняется персонаж Донны. Лара присосалась к сигаретам и начала вздыхать ( с драматизмом ): «О, Джеймс!» (Смеется.) Тогда я решила идти в другом направлении. Начала носить короткие пиджаки, стараясь подтолкнуть ее (касаемо мировоззрения) больше в сторону этакой деловой женщины. Без всех этих вещей в стиле малолетки. Я придерживалась этой концепции, чтобы сохранить интерес к персонажу.

В десятой серии Альберт Розенфилд предстает в новом свете, когда Шериф Трумэн при очередной стычке резко хватает его левой рукой за шиворот, но тот решительно отвергает выяснение отношений на кулаках. В своем гордом монологе, произнося слова надрывным голосом, Альберт называет себя «противником всякого насилия» и говорит, что «предпочитает жить в компании Ганди и Мартина Лютера Кинга» (действие происходит в 3-й серии. Ганди и М. Л. Кинг выступали за ненасильственное сопротивление)

Мигель Феррер:Ну, прежде всего стоит сказать, что это лучшая речь, которую мне поручили произнести, за всю мою актерскую карьеру. Лучший монолог, который я мог ожидать в жизни. Марк меня даже не предупреждал, дескать, тебя ожидает вот такой сумасшедший поворот. Я просто получил этот сценарий как любой предыдущий. Я просматривал его, просматривал и вдруг (делает паузу) я вижу эту речь и говорю: «Боже… ты… мой. Это что-то гениальное». Я хотел сыграть достойно, и был ошеломлен своей сценой, как и все остальные. Я получил монолог без предупреждения, и все еще считаю это лучшими строками, которые мне в этой жизни было суждено сыграть.