Ленина Кайбышева - После Чернобыля

Такая странная ситуация. Гражданские люди, особенно из работавших прежде на ЧАЭС, из глубины души, стихийно называли это время “войной” и чувствовали себя ополченцами; добровольцами можно считать и тех в военкоматах, кому на выбор предлагали: ехать или не ехать в Чернобыль, и они выбирали Чернобыль. Но часто их желания не спрашивали, и тогда они психологически не могли представить себя добровольцами. Случалось, их ночью вызывали в военкомат, как на обычные сборы. И эти люди, как правило, тоже честно выполняли свой долг. Но они так и чувствовали себя чужими, случайными людьми. Им было трудно понять, почему народ назвал это “войной” в защиту Родины. И не могли поэтому объективно оценивать свою истинную роль... Их как бы обделили. Оттого-то они и представляют себя жертвами насилия над их личной свободой... А ведь правильно представляют. И правильно возмущаются.

Столкнувшись с таким и притом довольно массовым возмущением на Всесоюзном съезде Союза “Чернобыль” в Киеве, я, признаться, была потрясена. Я ведь в основном общалась с гражданскими людьми, которых практически никто не принуждал участвовать в Чернобыльской эпопее. Но от факта не уйдешь... Наш народ заслуживает большего уважения и большего доверия, он это не раз доказал.

РАЗДЕЛИТЕЛЬНЫЕ СТЕНЫ

Необходимо изолировать от мира весь четвертый энергоблок ЧАЭС и в том числе защитить здоровую часть станции от разрушенного реактора. Этот аспект был настолько серьезен, что его обсуждали на коллегии Минэнерго СССР 11 июня 1986 г. (к тому времени атомная энергетика еще не выделилась в самостоятельную отрасль). Как известно, четвертый и третий энергоблоки технологически были связаны многими коммуникациями, системами, как сиамские близнецы...

Сегодня даже страшно представить себе процесс их разделения. Ведь по сути речь идет о первой стене будущего Укрытия, о котором в мае говорили еще в очень туманных выражениях: никто детально не знал, как эту идею реализовать.

Как говорится, “глаза боятся, а руки делают”. Между реакторными отделениями этих энергоблоков решили сначала вырезать широкий проход... Вручную. Обычными инструментами. Потом его забетонируют каким-то, еще тоже пока точно не ясно, каким способом. Вырезать проход поручили Трипольскому управлению ЮТЭМа, в помощь придали монтажников из других управлений этого треста. Они монтировали эти коммуникации и потому лучше других знают их расположение и особенности. Теперь они должны разбирать технологическое оборудование, разрезать трубопроводы, металлические конструкции. Потом весь этот “мусор” из прохода сами же и выносили. Рабочих приходилось довольно быстро заменять — они получали свою дозу радиации и должны были покинуть зону.

Люди из ЮТЭМа заслуживают особого места в этом рассказе. Как просто объяснил мне суть своего поведения монтажник Окопный: “Я приехал, главным образом потому, что здесь разрушились плоды моего труда. Остальные — с тем же побуждением, хотя, конечно, были и другие причины, например, чистое желание помочь. Сказать откровенно, так кое-кто был первое время просто в психологическом шоке: невозможно было осознать, что авария — реальность. В атомную энергетику все верили и, подчеркиваю, верим чуть ли не безгранично, разве что стали еще внимательнее при выполнении своих работ. Но тогда мы не могли осознать правдоподобность всего этого кошмара. Первую вахту я собрал с некоторым трудом, а потом не мог ее, как говорится, разогнать. Никто не хотел уезжать: “Еще вот это сделаем — и поедем”. Мы ведь все кровно друг с другом связаны своей работой, образом жизни. Одно слово — энергетики. И это — не фраза”.

— Как делали разделительную стену между третьим и четвертым блоками? Прятались за фундамент, потом мысленно “прицеливались”, бежали на место, хватали резак, спокойно делали какую-то одну операцию и бежали обратно — на это все отпускалась одна минута, — рассказывал начальник отдела по монтажу атомных электростанций во Всесоюзном объединении “Энергомонтаж” В.В. Воргунов.

Готовились к любому элементу этой работы, как к боевой операции. Обосновались на третьем и пятом (недостроенном) энергоблоках — там было довольно много относительно чистых боксов, не загрязненных радиоактивными обломками и пылью. Репетировали свои действия, приноравливались поудобнее держать в руках инструменты, чтобы на саму работу тратить меньше времени. Руководил монтажниками начальник Трипольского управления В.В. Гиденко.

Каждый раз с рабочими и инженерами шли инженер-дозиметрист Е.Н. Анисимов, рядовые дозиметристы. Определяли радиационный фон (там бывало и 30 рентген в час), отыскивали более или менее чистые подходы, следили за тем, чтобы рабочие не задерживались дольше определенного времени. Расчленяли коммуникации и конструкции, прорезали стены помещения от земли до крыши.

Отделяли пострадавший четвертый энергоблок от жизнеспособного третьего. Отделяли кромешный ад от жизни.

— Я ж монтировал этот узел, сколько труда вложено! А теперь уничтожаю свою работу, — неожиданно воскликнул кто-то из рабочих. Тяжелое чувство. Все те, кто теперь прокладывал траншею для этой “стенки”, как они ее называли, ни с какой стороны не были виноваты в случившемся.

Никого из этих рабочих не насиловали: хочешь — работай, не хочешь — вольному воля. Но — шли, добровольцами. Прорабы ЮТЭМа В.Н. Норик, Д.М. Кнут, И.Я. Кузнец, бригадиры И.Н. Мудревский, С.Л. Бражевский и др., рядовые монтажники: К.М. Козлов, А.М. Коваленко — вот золотой фонд треста, да всех “самых” и не перечислишь.

Работу, которую в нормальных условиях спокойно выполнили бы вшестером, здесь приходилось распределять на 30 человек, и все равно люди быстро набирали свои бэры. Постепенно так вот они и выбывали со станции, а новых энергетикам брать было негде. Поэтому монтажников отзывали с других энергетических строек — из Западно-Украинского, Запорожского, Львовского, Одесского управлений треста “Теплоэнергомонтаж”.

Энергетики же расчленяли и сами помещения, так что из этих помещений в итоге образовался сплошной проход от низа до самого верха.

Затем рабочие минсредмашевского УС-605 в проем опустили армированные блоки, обшитые свинцовыми листами и заполненные бетоном. Бетонировали стену также рабочие Минэнерго. Трест СЭМ (“Спецатомэнергомонтаж”) участвовал в подготовке к бетонированию. Электрическим хозяйством занимался трест ГЭМ (“Гидроэлектромонтаж”), здесь командовал вахтой Г.Н. Андросович. Бетонщикам УС ЧАЭС досталась и “мелкая”, и потому самая неблагодарная работа на этой стене. Мы уже говорили о непокорном и коварном характере этого несложного материала: то вдруг твердеет неравномерно, то в мороз саморазогревается. Бетон нужно укладывать постепенно, вдумчиво, аккуратно.