Александр Лепехин - Тульский край глазами очевидцев. Выпуск 2

Вид города. Расположение сел Графа Бобринскаго. Хороводы. Обряд надевания поневы на совершеннолетнюю девку. Обряды сватовства, свадебнаго поезда и встречи новобрачный.

Небольшой городок сей можно уподобить картине, составленной из яркаго света и самой темной тени. На луговой стороне обширнаго пруда видишь собрание хижин и изб, крытых соломою; по другую сторону, на плоском холму великолепный дом Графа Бобринскаго и обширный сад, который в прошлом столетии почитался чудом здешняго края. Напрасно будем искать здесь следов прежней пышности и роскоши; но, печать изящнаго вкуса надолго еще останется неизгладимою.

В Богородицком уезде достойно примечания положение Графских сел, прежде бывших агрономическими. Некоторыя из них, пересекая большую дорогу идущую в Ефремов и состоя из 500 и даже 700 домов, тянутся двумя слободами на пять и более верст, по обыкновенному здесь направлению ручьев и речек, от востока к западу или от запада к востоку. Плоския береговыя возвышенности, оставленныя для улиц и выгонов отделяют одну слободу от другой по крайней мере на одну версту, сады, огороды; коноплянники и гумны, примыкающие к дворам со стороны поля, также занимают длиниику на полверсты и более. Все эти угодья размежеваны на узкие продолговатые квадраты, обсаженные ивами и принадлежащие разным владельцам.

В больших селах каждая слобода имеет, свои сборныя места для хороводов; но хороводы сии, разделенные оврагом или рекою и отстоящие один от другаго на версту, иногда принимают общее участие в представлении и какой нибудь драматичной сцены в их вкусе. Например, один хор в тысячу голосов кричит: «а мы просо сеяли;» другой отвечает ему: «а мы просо вытопчем». А как, по смыслу этой песни последний должен выкупить, у перваго перенятых коней красною девицею, то и действительно выдает ему одну из пригожих своих девиц, провожая ее с грохотом и криком с одной стороны реки на другую.

Вообще обычаи здешних крестьян отличаются своею странностию. Девки ходят здесь до 15 и до 16 лет в одних только рубашках, опоясанных красным шерстяным поясом; а по прошествии этого срока на девку надевают поневу (так как у Римлян надевали на семнадцати летняго юношу пурпуровую тогу). Обряд же надевания поневы совершается в день имянин девки, в присутствии, всей родни ея. В это время имянинница становится обыкновенно на лавку и начинает ходить из одного угла в другой. Мать ея; держа в руках открытую поневу, следует за нею подле лавки и приговаривает; «вскоци дитетко, вскоци милое;» а дочь каждый раз на такое приветствие сурово отвечает: «хоцу вскоцу, хоцу не вскоцу.» Но как вскочить в поневу значить объявить себя невестою и дать право женихам за себя свататься; то никакая девка не заставляет долго за собою ухаживать, да и никакая не делает промаху в прыжке, влекущаго за собою отсрочку в сватовстве до следующаго году. Пропить девку, на здешнем языке значитъ просватать ее; потому что во время помолвки отец жениха обязан напоить наповал всю родню невесты от стараго до малаго. Жених в продолжении свадебных обрядов называется князем, а невеста княгинею. Торжественное их шествие в церковь под венец и из под венца в дом жениха, сопровождается самым шумным поездом. Обыкновенно впереди едутъ верхом поезжане по два в ряд, и сам жених рядом с дружкою, отправляющим должность церемониймейстера, за ними несколько троек с кибитками, из которых в первой сидит невеста с свахою, во второй хор девок, поющих безумолку свадебныя песни; третья нагружена приданым, четвертая вином, пивом и съестными припасами. Кибитка, в которой сидит невеста со свахою, вся покрыта полотенцами. Наряд крестьян, участвующих в этом поезде, отличается также странностию: каждый из них имеет перекинутое через плечо полотенцо; а жених украшен иногда и алою узкою лентою, в роде кавалерскаго знака отличия. Невеста до венца завешена покрывалом; а после венца тотчас заплетают ей волосы в две косы и убирают голову двурогою высокою кичкою. Две косы – символ замужества; так как двурогая кичка и сшитая из нескольких разноузорных и разноцветных полотнищ понева составляют обыкновенную принадлежность вообще Русских замужних крестьянок.

Из церкви весь поезд отправляется в том же порядке, как и прежде, в дом жениха. Тут встречают новобрачных с хлебом-солью и в вывороченных на изнанку овечьих тулупах; а иногда осыпают их овсом, предзнаменующим богатство и изобилие в будущем домашнем быту.

Курганы и городища. Сторожевая линия против татар. Предания о набегах татарских. Кудеяр разбойник. Басни о заколдованных кладах; о хороводе, превращенном ударом молнии в группу камней. Остатки языческих обрядов. Частные источники Русской археологии. Царский колодезь.

Красивая Меч в истории нашего отечества известна тем, что герой Донской преследовал до берегов ея Монголов, разбитых на Куликовом поле. Два или три кургана, встречающиеся в окрестностях села Маслова, можно почитать памятниками сего их вторжения или других подобных. Надобно думать, что в направлении от юга к северу прежде было много курганов, но что все они срыты землепашцами, сеющими на них хлеб.

Многие называют курганы Татарскими могилами. Но какого же времени? После Куликовской битвы Монголы, преследуемые победителями, едва ли имели довольно времени для отдания последняго долга своим товарищам, а о других битвах на берегах Мечи, кажется, неупоминается в наших летописях ни слова.

Простой народ просто приписывает эти насыпи каким то богатырям. Не были ли оне почетным местом для Ханских шатров или для их знамен и сигналов, и не назывались ли прежде по Русски шоломена? Хотя почтенный наш Историограф переводит шоломя высотою, однако из летописей видно, что это были не просто высокия места, а как бы нарочно устроенныя и укрепленныя! «Царь же Мамай с тремя с «темными князи взыде на место высоко, на шоломя, и ту сташе, хотя видети кровопролитие.» Еще один вопрос: не служили ли курганы Монголами или Нагайским Татарами указателями пути во всех здешних местах, не имевших прежде никакого населения? По крайней мере достойно замечания, что как упомянутые курганы, один подле деревни Ведмины, а другой в селе Козьем, так и третий Богородицкаго уезда в селе Никитском подле речки Непрядвы, находятся на местах самых возвышенных, как бы нарочно избранных для обозрения окрестностей или для указания дороги, в роде маяков. Старожилы уверяют, что они, распахивая курганы, находили в них иногда военныя орудия. Удивительно, что наши Археологи, (не смотря на значительный пособия, полученныя некоторыми из них от Правительства для подобных изследований) до сих пор еще не проникли в их внутренность и даже необъяснили собственнаго значения этого слова на языке Татарском (Слово Курган происходит от Персидскаго существительнаго Гур-хане сложнаго из гур (могила) и хане (дом). Замечание Ф.Ф. Шармуа).