Дмитрий Несветов - Кончина СССР. Что это было?

Корниловский мятеж 1917 года [20] вы имеете в виду?

Да, подставил Корнилова. По сути дела, никакого мятежа не было, но Керенский сделал так, что был. И в итоге… Помните, чем это все закончилось? То же самое и здесь. Я же вам говорю, когда ситуация достигла состояния полной неопределенности (чуть ли ни каждый час шла информация, что вот-вот будет штурм), я пришел к Борису Николаевичу и говорю: «Борис Николаевич, я понимаю, что можно в убежище, так сказать, отсидеться или уехать в Американское посольство. Но с людьми-то, которые стоят на улице, что будет? Поэтому разрешите, я слетаю за Горбачевым». Это был разговор ночью, где-то в 23 часа.

Во вторую ночь – с 20-го на 21-е августа?

Да-да. Я говорю: «Разрешите, я слетаю в Форос и привезу Горбачева». – «Как ты себе это представляешь? Он же арестован, да и самолета у нас нет, тебя по дороге в аэропорт арестуют». Я говорю: «Я никак себе это не представляю. Я не знаю, что там происходит». – «А на чем ты туда полетишь?» Я говорю: «Ну в аэропортах-то есть самолеты. Возьмем самолет». – «Как это «возьмем»?» Я говорю: «Борис Николаевич, это детали. У меня есть 20 офицеров внутренних войск, и этого достаточно, чтобы одолжить самолет и слетать куда надо».

Мы одолжили самолет Янаева [21], который стоял во Внуково. Кстати, когда я ехал туда, а ехал я на своем служебном «ЗИЛе», за мной шел автобус с офицерами, передвигались мы мимо колонн военнослужащих, танков, и нас никто не остановил. Накануне перед этим я ездил в Кремль. Тоже никто не остановил, спокойно встретился в Кремле с Председателем Верховного Совета СССР Лукьяновым. Спросил у него, что происходит, получил ответ: «Я сам не понимаю, что происходит».

Так вот, мы приехали в аэропорт, стоит заправленный самолет Янаева. Янаев вроде бы тоже собирался лететь в Форос к Горбачеву. Я говорю: «Янаев может и на поезде поехать, а мы полетели». Забрали этот самолет и полетели. На подлете комендатура аэропорта делала все возможное и невозможное, чтобы не дать нам осуществить посадку. Но мы все-таки сели. Подъехал комендант аэродрома, представился. Я говорю: «Слушай, мне нужен автобус и хотя бы “газик”». Он говорит: «Сейчас будут». Офицеры сели в автобус, я – в «газик», и поехали в Форос. Нас опять никто не останавливает, хотя я вижу, что вдоль дороги полное, так сказать, обеспечение безопасности президента СССР.

Подъезжаем. Перед въездом на территорию резиденции стоят Дмитрий Тимофеевич Язов [22], Владимир Александрович Крючков [23]… Подошел, поздоровался с ними. Говорю: «А где Михаил Сергеевич?» Они говорят: «Там». – «А вы чего здесь стоите?» Говорят: «Дал команду нас не пускать», – что значит «не пускать»? Это же твои товарищи, твоя команда. Ты же в марте сам с ними создавал ГКЧП, и вы все это оговаривали, а теперь не пускаешь?! Я захожу на территорию, встречает меня начальник службы безопасности. Я говорю: «Михаил Сергеевич арестован?» Он говорит: «Кто его арестовывал? Он там находится в резиденции». Опять шок.

Захожу в здание, в холле никого нет. Смотрю, телефон стоит. Снимаю трубку телефона – работает. Я говорю: «Девушка, соедините меня с Борисом Николаевичем Ельциным». Она меня соединяет, я ему докладываю: «Прибыл на место».

Ну к этому моменту связь уже подключили, Ельцин успел переговорить с Горбачевым, когда вы были в воздухе, по крайней мере по свидетельствам других очевидцев и в соответствии с той частью хроники августовских событий, которая считается общепризнанной.

Да. Я захожу и вижу: Михаил Сергеевич небритый, в пуловере бежевого цвета: «Вот, понимаешь, Александр, видишь, что происходит… Вот меня тут… Вот я тут пленки… Нашел старую “Спидолу ” на чердаке, прослушивал эфир». А я про себя думаю: год назад сдано в эксплуатацию здание, какая там может быть старая «Спидола» на чердаке? Ну и все это не что иное, как актерство… Когда человек арестован и у него, скажем образно, связаны руки, у него совершенно другое поведение. Стою в холле, смотрю – сверху спускается Раиса Максимовна (супруга М. С. Горбачева. – Д. Н.) и плачет. «Я думала, вы приехали нас арестовывать». Я говорю: «Раиса Максимовна, какое там “арестовывать”? Мы прилетели за вами, забрать вас в Москву».

То есть у вас, как я понял, сложилось представление, что изоляция была не вполне изоляцией, заточение – не совсем заточением. Из официальных материалов на эту тему я наткнулся только на два официальных свидетельства, которые были сделаны под протокол. Это свидетельства в ту пору министра обороны РСФСР генерала Константина Кобеца и человека, которого вы только что упоминали, начальника охраны резиденции президента Вячеслава Генералова. Они подтверждают, что связь с резиденцией в Форосе, с так называемым объектом «Заря», была, по крайней мере она не была отключена полностью.

И мне очень важно было услышать ваше свидетельство как прямого очевидца, летавшего за Горбачевым на этот самый объект «Заря». Правильно ли я понимаю, что, на ваш взгляд, это было не вполне заточение?

Я вам рассказал все поэтапно. Если это заточение… Существуют тысячи способов не дать приземлиться самолету – это раз. Второе: по пути следования от аэродрома до резиденции можно было убрать эту нашу группу, и никто бы не вякнул. Спецслужбы, вы знаете, у нас всегда имели достаточно высокий уровень подготовки. Дальше – в самой резиденции обстановка была абсолютно спокойная. У ворот стояли министр обороны, Председатель Комитета госбезопасности. Это властные люди: стоило бы им отдать приказ – он был бы немедленно выполнен.

Не было никакого ареста. Еще раз вам говорю: такой характер у человека – он просто самоустранился и смотрел со стороны, куда выведет кривая. Если побеждает ГКЧП, он на белом коне и начинает уже не перестройку, а закручивание гаек. Если ГКЧП проваливается… он тоже при деле, все же президент СССР.

… он в тогах пленника и мученика. Понятно…

Мученик. «Вот видите, что эти негодяи совершили? Это они. А я-то тут при чем?» Вот такими способами он все время пытался удержаться у власти. Если мы, допустим, с вами приняли решение о реализации какой-то идеи и вы на полпути спрыгиваете, разве это нормально? Это не нормально, не по-товарищески.

1 октября 1990 года Верховный Совет СССР принимает постановление об образовании подготовительного комитета по разработке нового Союзного договора.

Вместо того чтобы активно включиться в работу, подготовить и подписать договор, Горбачев пускает все на самотек, а в день подписания договора исчезает в Форосе.

Я знаю, вы были активным, горячим и убежденным противником заключенных 8 декабря 1991 года Беловежских соглашений и даже выступали по этому поводу перед Верховным Советом РСФСР и призывали депутатов не ратифицировать соглашения.