Вероника Боде - Доктор Гоа

И первый год мы работали абсолютно бесплатно, на любые темы, не разбирая, это emergency [46]или не emergency. Это теперь уже я понимаю прекрасно, что если у человека какая-то срочная серьезная проблема, то как с него можно брать деньги, а если человек способен заплатить и даже хочет это сделать, то – почему нет? Единственное, что все должно быть честно, правильно и хорошо.

И вот два человека, придумав эту историю, решили, что в следующем году они едут на весь сезон. Я жене сказал: Надюх, так и так, я уезжаю на полгода… А она мне потом только, через несколько лет уже, говорит: знаешь, я тогда поняла, что даже если я сейчас скажу «нет», ты все равно уедешь. В общем, она осталась в Москве директором нашего маленького ресторана, два раза в течение того сезона сюда приезжала. А потом мы просто поняли, что все получилось. Идея работала, и было понятно, как с ней двигаться дальше. Уже четвертый сезон мы этим занимаемся.

– Как строилась ваша работа в самом начале, что запомнилось?

– Пришло такое письмо: «Мы – молодая пара, 62 и 78 лет, хотим приехать на сезон в Гоа – не могли бы вы нам помочь тут устроиться?» Женщину зовут Мами, она и сейчас тут. Они из Питера. Были в прошлом году с детьми по путевке, поняли, что очень хорошо тут себя чувствуют. И вот дети их снова отправили. Мы их встретили, помогли. Михалыч, муж Мами, через два года умер. А с ней мы дружим до сих пор. В прошлом году я увидел Мами, едущую на скутере, и совершенно обалдел. А она говорит: ну, что делать, пришлось научиться!

– С какими проблемами обращались другие люди?

– Да все, что угодно. Потеряли документы. Украли деньги. Хотим арендовать байк. Пришлите машину. Как поехать на экскурсию? Отравились. У ребенка высокая температура. Жена (или муж) сошла с ума от приема всяких веществ – это чаще всего. Это называется флипаут [47]. Это же мозг, и он иногда играет такие злые шутки… Кто еще, кроме нас, таким людям будет помогать?

Однажды нам позвонили ребята, сообщили, что одна девушка бегает каждый день по 20 километров по Ашвемскому пляжу, ничего не ест и даже цикл у нее уже прекратился. А девочка очень хорошая, красивая. Мы пытались ей помочь, организовали ее отправку домой, в конце концов. Слава богу, сестра за ней приехала. А через два года я ее увидел, пышущую здоровьем, с красивым мальчиком. Она меня узнала, поздоровалась. Естественно, я не стал подходить, ей наверняка было бы неудобно. Но «спасибо» во взгляде я прочитал. Вот так все и закрутилось, понеслось, так и идет до сих пор, и, надеюсь, прекращаться не будет…

А в этом сезоне самая громкая история была – «мальчик без лица». Хороший парень, пять лет в универе, почти отличник, капитан команды КВН. Мама – начальник реабилитационного центра, папа работал следователем в милиции. Уважаемые люди в небольшом городе, хорошая семья. Да и парень-то нормальный был, что уж тут с ним случилось – фиг его знает…

Вообще-то ему повезло, потому что я нашел байк. Я ехал домой, увидел, что валяется байк, а рядом лужа крови – и понял, что кто-то разбился и что если он отполз куда-то поблизости, то может тут просто умереть. Я стал дергать соседей: что слышали, что видели. Искали его, искали, не нашли. Потом уже через друзей и знакомых стали выяснять. Кто-то сказал: мы знаем, кто это, родители его приезжали. Я говорю: сообщайте родителям, пусть снова приезжают, будем его искать. Оказалось, что парень разбил себе лицо и на фоне очень сильного помутнения рассудка (это тоже был флипаут) даже боли не чувствовал.

В общем, его мама с папой приехали сюда, и мы пытались его сначала найти – с полицией, друзьям звонили… Нашли. Он у друзей сидел, спрятался. На него просто страшно было смотреть, половины лица не было… Открытая рана, сломанная челюсть… Я, если честно, даже фотографии все уничтожил, смотреть на это не хочу. Как-то уговорили мы его сесть в машину, но он по дороге сбежал. Мама реально понимала, что у сына вот-вот может начаться заражение крови… А он еще и паспорт потерял! Ну, в конце концов мы их отвезли в Мумбаи, там обратились к женщине – главе русскоговорящего сообщества, она помогла, отвела его родителей в посольство, а там, как всегда, никто не помогает. Они позвонили, когда родители с мальчиком уже 10 дней были в Москве, сказали: мы рассматриваем вашу просьбу о помощи с вывозом сына. Я знаю, что на данный момент прошло уже две операции, но до пластики еще далеко…

Стараемся делать все возможное в каждом конкретном случае. Ведь мы – дети 90-х, умеем жить в цейтноте. Новому поколению это не всегда доступно. Мне 40 лет, то есть в 90-м году мне было 16, а это – самое становление. Тогда страна перестала быть коммунистической, все стало по-другому. Мы выжили, стали нормальными людьми, не опустились до бандитов. Хотя мне туда была прямая дорога. Московский сосед, мой лучший друг, – вор в законе. Да и бизнес в 90-е был бандитский…

Я могу сконцентрироваться в момент ужаса, не воспринимая его как таковой, и принять взвешенное решение. Это очень сложно, особенно когда рыдает мама, у папы слезы текут, кто-то в обморок падает, а я стою более или менее спокойно. Мне говорят: мы не понимаем, как ты держишься. Я отвечаю: а у меня вариантов нет, если сейчас еще и я расслаблюсь, то что мы все будем делать?

– Сколько народу работает в «Гоа Хелп»?

– Двое: я и Митрофан. А остальные просто нам помогают: друзья, знакомые, родственники.

– Удается ли вам существовать на те деньги, которые платят вам клиенты? И вообще – платят ли они вам?

– В первый сезон мы ни с кого денег и не брали. Да и сейчас наша компания ведет такую политику: если с вами случилась беда, мы помогаем абсолютно бесплатно. А параллельно – у нас есть йога, еще мы сдаем в аренду жилье. Это все уже стоит денег.

В этом году приехал один мужик, которому я помог год назад. Он врезался на скутере в новую дорогую индийскую машину. А он даже по-английски не говорит. Позвонил мне. А я по телефону эту ситуацию быстренько разрулил: поговорил с водителем, сказал, что мы все заплатим, дадим ему денег на ремонт. Тот попросил всего лишь 5 тысяч рупий, но не верил, что русский заплатит. Тогда я попросил знакомого таксиста-индийца ему перезвонить, поручиться за нас. Тот мужик дошел до банкомата, снял деньги, отдал водителю, все в порядке. А в этом году он мне звонит и говорит: ты вот тогда мне помог, я тебе денег предложил, ты отказался. Так я дал денег детскому дому – от твоего имени.

В первые два года у меня еще были денежные запасы, и я, в принципе, мог плюнуть на какие-нибудь 100 долларов, которые мне могут заплатить… Я иногда и сам денег давал, когда понимал, что у людей нет средств: нате. Но потом запасы кончились. И, естественно, со временем пришлось придумывать какие-то дополнительные способы заработка.