Федор Конюхов - Сила веры. 160 дней и ночей наедине с Тихим океаном

Вот сейчас смотрю на северный горизонт – там Полярная звезда, и внутри у меня словно бы повернулась стрелка компаса: сколько времени я нахожусь в Южном полушарии и вижу только Южный крест. Я научился читать звездную карту, слушать ветер, присматриваться к океанской глубине, в которой отражается звездное небо, но смогу отдохнуть, когда возвращусь в Северное полушарие. Я, как намагниченная стрелка компаса, тянусь к дому и к звезде, что ведет к любимой.

За сутки прошел 73 мили на запад. Океан спокоен, волна меньше метра, ветер до 10 узлов. Грести легко.

Я решил сегодня рискнуть и почистить днище лодки. Надел страховочный пояс, спустился за борт и поработал щеткой и скребками. Лодка сильно обросла, но после чистки ей будет полегче. Также взял водонепроницаемый фотоаппарат и сфотографировал со стороны. Для этого удлинил страховочный конец на 5 метров. Необычное зрелище – лодка без гребца, а я, как космонавт в открытом космосе, дрейфую в 5 метрах от корпуса.

Верую и исповедуюсь перед Тобой, мой Господь. Здесь, в океане, я со своими скверными грехами приблизился к Тебе. Для меня вера в Тебя, Иисус Христос – это Истина. Там, на берегу, среди людей я был сомневающимся грешником. Поистине, Ты милосерден для меня, уповающего. Услышь меня с состраданием, ибо без воли Твоей не в силах я вернуться к людям: вокруг меня и с правого, и с левого борта бездна глубокая, и я, изнемогший от тяжелых весел, и моя лодка не плывет вперед без взмаха весел. Я ничего не могу, только подымать и опускать весла. И только твержу: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мтф., 11.28). Сколько я сделаю гребков, столько перечислил своих грехов, скопившихся за мою долгую, грешную жизнь. Как я боюсь предстать перед апостолом Петром. Чем похвалюсь? Грехов много, а добродетелей мало, и буду я предан Геенне, как сказал пророк Иезекииль: «И придут на тебя с оружием, с конями и колесницами, и со множеством народа, и обступят тебя кругом в латах, со щитами и в шлемах, и отдам им тебя на суд, и будут судить тебя своим судом» (гл. 23.24). Как сказал кто-то из древних: «Смерть неосознанная есть смерть, смерть осознанная есть бессмертие».

За сутки прошел 64 мили.

Небо затянуло облаками, ветер достиг почти штормовой силы, и я уже собрался бросить плавучий якорь, но в этот момент среди облаков показался просвет, и, понадеявшись, что скоро ветер начнет стихать, якорь уложил на место. Лодка несется на гребнях волн разбушевавшегося океана. Я уже как десять часов не бросал весла, страшно измученный, вконец изнуренный и вовсе отчаявшийся. Двигаюсь в диком течении помимо воли и беспомощно пытаюсь рулем и веслами направить лодку по курсу на запад. Задыхаюсь от соленых брызг я, жалкий, разговариваю с Богом, но не слышу своего голоса, кричу Ему и не слышу крика. Ладони рук моих стерты до крови – я не чувствую.

Однако в действительности моя суть заслуживает быть преданной суду Христа за земные грехи. Дети и внуки, оставляю вам завещание: «Молитесь всегда нашему Богу Иисусу Христу. Аминь».

Наверное, сейчас во всем Мировом океане нет человека, моряка, кто сравнился б со мной в греховности. Мое настоящее – ничто, прошлое покрыто мраком, будущее неопределенно. Все было, есть и будет зависеть только от Него, нашего Господа!

За сутки прошел 63 мили. Я все гребу и гребу, будто хочу вычерпать весь океан, а мысли мои перебирают год за годом шестьдесят три года, прожитых мною на земле: половина из них – в океане, а остальные – в горах или в других экспедициях. Все эти годы скатывают в один комочек, ничтожную каплю, отпущенную на мою долю из потока вечности.

Обнови меня, Господь, когда я доплыву до берега Австралии. Поведение мое неосмотрительно: я часто забываю надеть страховочный пояс, руки нетвердо держат весла, и мысли рассеянны, а помыслы только о земном. Я уподобился тени, и лицо мое состарилось, борода смешна. Неподготовленным к такой тяжелой и длительной работе оказался, ибо, желая плыть быстрее, вовсе иссяк. Гонясь за скоростью, потерял силы. Заботясь о рекорде, упустил главное – выжить. Лишь Ты в силах спасти меня, мой Господь Бог, ибо один лишь Ты, о Господь Иисус Христос, можешь дать мне попутный ветер и волну и уберечь меня от ураганов.

Небесное царство – это царство совести. Словно ветер, испытующий дерево на прочность, так и меня по жизни Господь ведет вперед и поворачивает вспять: из тьмы к рассвету и от рассвета опять в потемки, от зимы к лету и снова к зиме, от юности к старости, а от старости вновь к младенцам.

Я думал, что знаю жизнь, прожив многие годы. Но оказалось, что, как малое дитя, только начинаю познавать мир. Бог дал мне родиться, чтобы жить без сожаления, то радостью, то горечью, то гневом, то готовностью простить тех, кто меня обидел. Я, как школьник и как супруг, а то как дитя, но только не старец по мышлению, но по возрасту. Прожитые годы пахнут вкусом вечности. С борта лодки, которая идет к берегам Австралии, я нуждаюсь в жалости, здесь я успокаиваюсь в лоне Господнем. Из океана вижу смятение живых и сострадаю им. Я ушел не за спортивными рекордами, которых ждут от меня. Я хочу исцелиться от тоски и безнадежности. Все время надеюсь, что именно здесь, в океане, однажды отыщу то, что утолит мою жажду.

За сутки прошел 57 миль.

Я вчера жалел себя и был на веслах всего 14 часов вместо обычных 16–18. По моим подсчетам, до Полинезии осталось около 90 миль, настраиваюсь, что послезавтра буду их проходить.

Сегодня ночью села на мою лодку птичка, похожая на голубя, проспала до самого рассвета, а утром улетела.

«А мы – вчерашние и ничего не знаем, потому что наши дни на земле – тень» (Иов 8:9). Господь Иисус, с какою кротостью Ты терпишь столькие мои грехи. Сколько Ты прощал, как будешь долго молчать? Но Ты, милосердный Господь Иисус Христос, смилуйся надо мной, взгляни на стертые ладони рук моих, и взгляни на ничтожество мое. Найди и для меня путь спасения.

Александр Сергеевич Пушкин писал о своих чувствах, которые сейчас меня трогают, как будто это все мое:

Когда я был маленьким, не мог читать. Первую молитву «Отче Наш» мне читала, а вернее, говорила, бабушка Ирина по линии мамы, а я повторял. Я быстро запомнил и сам по вечерам, ложась в постель, по несколько раз повторял «Отче Наш». И в эти годы мой старший брат Виктор также читал для меня наизусть стихотворение Михаила Юрьевича Лермонтова «Молитва»: