Дальневосточные путешествия и приключения. Выпуск 11

А еще я срывал молодые, сочные побеги папоротника орляка. Скрученные в спираль, упругие, переполненные соками земли, они являли собою красивое зрелище. Напористые ростки поднимали сухую листву, точно грибы, и это напоминание о радостях грибной поры волновало, рождало в душе предчувствие находки.

«Ну совсем как гриб!» — чуть не вслух произнес я, просовывая пальцы под очередной листовой бугорок. И — о чудесная неожиданность! — тут же, рядом, заметил настоящий гриб! На беловатой ножке — остроконечная морщинистая шляпка. Он, он самый — сморчок! Полное соответствие книжному портрету: гриб действительно пустотелый, ножка действительно мелкозернистая, шляпка, как ей и положено, плотно вросла в ножку. Продольные бороздки прерывисты, отчего создается впечатление, что перед тобой — нечто вроде пчелиных сот.

Впрочем, каждый миколог или грибник-любитель находит свои сравнения для этого гриба. Кто-то уподобил шляпку сморчка даже грецкому ореху. Сходство действительно есть, но еще больше она похожа — и это заметит каждый дальневосточник — на скорлупу маньчжурского ореха. У него так же прерываются бороздки, и углубления между бороздками — ну точь-в-точь как у сморчка. Остается только форму скорлупы слегка подправить — придать ей большую вытянутость и заострить верх.

Цветом сморчковая шляпка светло-бурая с палевым просветом, а ребристые грани темнеют до оливковой темноты.

Понятно, все это я рассмотрел уже потом, а первым порывом было стремление обшарить глазами и руками все ближнее окружье: нет ли по соседству других грибов? Есть! Среди сухих березовых листьев, под кустиками и на открытых местах, поодиночке и группами стояли сморчки. Все молодые, ядреные, сочные. А когда опустился на колени, нетерпеливо переползая от одного гриба к другому, взору предстало еще больше удивительных плодов лесной земли. При быстрой ходьбе можно было и не заметить их, сливающихся с буровато-палевой подстилкой, можно было легко проскочить эту небольшую заросшую просеку. Да, если бы не склонялся над побегами папоротника, как пить дать не заметил бы сморчков...

На грибной охоте самый волнующий момент — находка первого гриба. Надолго запоминаешь потом место, время и обстоятельства, при которых увидел заветное, долгожданное...

А еще интересно было узнать старую просеку — она оказалась знакомой: именно здесь поздней осенью прошлого года я собирал последние подберезовики. От последних грибов до первых, от первых до последних... С мая до октября. И все это обилие, разнообразие — на одном небольшом клочке. Как же плодовита наша земля!

Настоящему грибнику уже одно это ощущение плодородной мощи природы способно доставить истинное наслаждение. А сколько удовольствия испытываешь от созерцания совершенных, изящных форм грибов! Прекрасен сморчок, напоминающий какую-нибудь древнюю башню в миниатюре, со множеством бойниц.

В те радостные минуты сморчковой охоты, да и позже, вечером, когда грибы шипели на сковородке, я как-то мало думал об их пищевой ценности. Легкое головокружение от весенних лесных ароматов, ощущение необычности от созерцания сморчков, тихое замирание сердца, когда ползал от одного гриба к другому, — вот это все запомнилось прежде, это продолжало волновать и в тот вечер, и в последующие дни. И когда назавтра знакомые, которым я рассказал о своих трофеях, расспрашивали, каковы же сморчки на вкус, я испытал некоторое замешательство. Я смущенно повторил им все те восторги, которые рассыпаны по страницам специальных книг. Там неизменно превозносятся вкусовые и ароматические достоинства «весеннего деликатеса», «кумира западных кулинаров». Но я тогда мало что мог добавить от себя. Почему же? Дело в том, что в сморчке содержатся токсины, от которых избавляются ошпаркой или предварительным кипячением грибов. Недокипятить опасно, а передержишь — исчезнет аромат. Вот так и у меня вышло: на сковородке у сморчков исчез нежный запах, которым обладали свежие грибы. Да и тот первоначальный запах был, впрочем, нестойкий, еле уловимый, очень тонкий, из тех, что похожи на трепетное, тающее прикосновение, но исчезают при грубом принюхивании. Надо еще иметь в виду, что аромат свежих грибов зависит от погоды, при которой они были собраны.

Ну, а вкус... Немножко странно говорить о вкусе без запаха, но все же он был изумительным — можете поверить мне, перепробовавшему десятки всевозможных грибов. У сморчка есть особинка — более сочный, более «мясной», с хрящеватой «окраской» вкус, нежели у обычных, популярных грибов.

Через неделю, еле дождавшись выходного дня, я снова поехал в лес, в знакомые уже места. А по пути к счастливой поляне в вершине овражистого распадка нашел еще несколько россыпей сморчков. На этот раз вместе со мною был сын, и мы набрали с ним два ведра грибов, да еще и в авоську положили десятка три. Я сразу заметил разницу между «новыми» и прежними, первонайденными сморчками. Овражные были крупнее, темнее цветом, шляпки их закруглялись вверху и не образовывали заметного остроконечия. Потом мы вышли на старую поляну, и я уже наглядно убедился, что это два разных вида: сморчок обыкновенный и сморчок конический.

Мимо нас проходили два рыбака. Остановились, поинтересовались грибами и сказали:

— А мы думали, поганки. Нам попадалось много таких, мы пинали их ногами, топтали. А было их видимо-невидимо.

Мне, разумеется, захотелось узнать, где находится это сморчковое эльдорадо. Увы, не здесь, далеко, да и сокрушали отличные грибы два балбеса в прошлом году. А может, это им теперь стало казаться, что сморчков было «навалом». Известное дело, нам всегда представляется, будто поганок больше, чем добрых грибов, а когда мы, просветившись, снимаем с какого-либо гриба ярлык по́гани и начинаем собирать его, оказывается, что не так-то уж и много их. Это стойкое наше заблуждение основано на вере: «Было бы в жизни много хорошего, так его и за хорошее не считали бы» (истина, изреченная героем одного из рассказов А. М. Горького). Нет уж, что касается грибов, то никакое даже сверхизобильное количество не сможет обесценить их. А мы до сих пор даже не знаем, каковы грибные ресурсы дальневосточного леса...

Вечером того дня, занося впечатления в дневник, я незаметно вдохновился, и у меня вместо короткой записи получилась лирическая зарисовка. На ее основе я затем написал рассказ-этюд о своих находках и опубликовал его в молодежной газете. Заканчивался этюд такими словами: «Скоро опять буду в лесу, повинуясь властному зову сморчковой охоты. Где, в каком месте? Секрет. Грибные секреты по-настоящему волнуют только тогда, когда они добыты собственными усилиями».

С тех пор прошло уже немало лет, и копилка грибных секретов пополнилась. Давайте посмотрим, что в ней. А в ней сберегается «портрет» еще одного гриба, брата тех двух сморчков. Правильнее было бы сказать — сестрицы, потому как имя у него — женского рода, притом ласковое: сморчковая шапочка. По названию видно, что главное ее отличие от братцев — в шляпке, которая не лишена изящества. И впрямь, она кокетливо красуется на длинной ножке, по виду ни дать ни взять гофрированный колпачок. Гриб чем-то напоминает хрупкую, худенькую длинноногую девочку.