Федор Раззаков - Скандалы советской эпохи

А вот отрывок из другой публикации – в газете «Литературная Россия». Ее автор – Валентина Иванова – пишет: «Не везет нашему музыкальному фильму. Или нет, не так! Не везет нашим музыкальным „звездам“ в кино. Какой-то получается странный зигзаг в сторону не столько музыкальности, сколько пошлости. Сами же тиражируем пошлое, мещанское представление о „звезде“…

Создается такое впечатление, что наши эстрадные «звезды» сильно торопятся запечатлеть собственный кинопортрет – и только. А спешка хороша в одном только деле, ничего общего не имеющем с искусством. И потому портрет получается, как в моментальной фотографии – аляповатый и непохожий. Не похожий не просто на этих именно актрис, но ничего общего не имеющий с их творческим обликом, если можно так сказать…»

Еще один отзыв – Н. Сломовой из газеты «Молодой ленинец» (Волгоград): «Зачем мы шли смотреть фильм „Пришла и говорю“? Наверное, затем, что хотели лучше узнать любимую певицу, ближе познакомиться с ее творчеством. Но в результате она не стала нам ближе. Скорее наоборот – зрителям продемонстрировали пропасть, разделяющую „шикарную“ жизнь актрисы и их не киношную, а реальную жизнь, наполненную будничными заботами и простыми человеческими радостями. Судя по фильму, знаменитая певица далека от них, как звезда. Космически далека».

С некоторыми из этих публикаций Алла Пугачева сумела познакомиться благодаря почте, которая приходила к ней чуть ли не ежедневно. Некоторые «доброжелатели» вырезали рецензии из газет и присылали певице. Поэтому, когда певицу попросили поделиться своими мыслями об этой критической кампании, она ответила следующее: «Во-первых, любая критика, как мне кажется, должна быть доброжелательной. Во-вторых, обоснованной. Мне приходилось читать немало критических статей в свой адрес, но во всех этих статьях я не находила главного. Когда критикуешь, надо предлагать какие-то позитивные решения, а не просто рубить с плеча и навешивать ярлыки „плохо“ или „хорошо“.

С музыкальными фильмами ситуация действительно сложная. В этом жанре существуют совсем иные критерии, и нельзя сразу снять хороший музыкальный фильм, если сценарист и режиссер не готовы к встрече со спецификой музыкального фильма. Начинать надо прежде всего с того, что каждый участник будущей картины – монтажер, режиссер, оператор, актер, даже гример – должны быть людьми, которые хорошо разбираются во всех тонкостях современной популярной музыки. И все же в последних лентах (речь идет о фильмах «Пришла и говорю» и «Сезон чудес», который тоже вышел в прокат в те дни. – Ф. Р .) есть огромные сдвиги – в видеоряде, монтаже. Зритель пока просто не привык к новшествам на экране, и у него создается впечатление, что картина получилась неудачной.

Делая два последних фильма, мы не стремились сразу победить застой в жанре мюзикла, а просто попытались продвинуть этот жанр хоть немного вперед. Удачна ли эта попытка – трудно сказать, но, например, картиной «Пришла и говорю» сейчас заинтересовались прокатчики в двенадцати странах мира. И это немалый успех…»

Несмотря на всю эту критику (а может быть, и благодаря ей), в кинопрокате 1985 годафильм «Пришла и говорю» займет 7-е место, собрав на своих сеансах 25,7 млн зрителей.

В 80-е годывокально-инструментальный ансамбль из Белоруссии «Верасы» хотя и не был столь талантлив, как «Песняры», однако славу имел не менее звонкую. Особенно прославил этот коллектив шлягер «Я у бабушки живу», который появился на свет в 1980 году. С этого момента «Верасы» стали завсегдатаями практически каждого телеконцерта, а вокальный дуэт в лице супругов Александра Тихановича и Ядвиги Поплавской стал узнаваем практически в каждом советском доме. Так длилось до лета 1985 года.

Именно тогда в газета «Советская культура» была опубликована статья, где Тихановича обвиняли… в наркомании. Для миллионов поклонников певца это сообщение было как гром среди ясного неба. Естественно, что после подобной публикации Тиханович исчез из «Верасов» и больше в них никогда не появился. Вот как он сам рассказывает о подоплеке этого скандала:

«Меня элементарно хотели убрать из „Верасов“, не гнушаясь для этого самыми грязными методами. Мои недруги посылали в соответствующие органы анонимки, где во всех деталях излагали подробности моего якобы основного бизнеса – торговли наркотиками. Пробовал ли я их? Доводилось, поскольку во многих странах, где я бывал, по традиции гостя потчуют каким-нибудь экзотическим зельем. Естественно, морфий или кокаин я себе в вену не колол, но анашой в Афгане или же в республиках Средней Азии угощали. Причем от всей души, как, к примеру, в Молдавии вместо воды подают к столу легкое домашнее вино…

Те, кому я перешел дорогу в «Верасах», физически убрать меня не могли – киллеров тогда как-то не принято было нанимать. Поэтому ничего другого, как посадить меня, им не оставалось. Если бы мы с Ядей (Ядвигой Поплавской. – Ф. Р .) ушли из этого коллектива и создали свою группу с новым названием, зрители все равно воспринимали бы нас как «Верасов» – такой уж сложился прочный имидж у ансамбля: «очки-усы». А это шло вразрез с творческими планами нашего тогдашнего руководителя Василия Раинчика.

Дело в том, что Васе постоянно нашептывали, будто Тиханович метит на его место. Но это полная чушь: у меня никогда и мысли не было подвинуть руководителя «Верасов» и занять его место. Мы всегда делали одно общее дело. Просто, наверное, устали друг от друга, и подошло время расстаться. Это процесс вполне естественный, и воспринимать его надо цивилизованно. А что вышло? После злополучной статьи меня судили. Раинчик действительно мог меня посадить: ведь тогда в СССР только-только поднималась тема наркомании. Ядвига до сих пор очень хорошо помнит Васину фразу, обращенную к ней: «Запомни, я Сашу сейчас могу спасти. Или уничтожить. Чего хочешь лично ты?»

Самый «пик» пришелся на 21 декабря 1985 года, когда все без исключения друзья на очных ставках начали меня дружно «валить» и «сдавать». Я с ужасом осознал, что они так и до страшных вещей могут договориться… Правда, потом все эти «друзья-приятели» в один голос перед нами оправдывались: «Ребята, вы же понимаете, что нам светила поездка за границу и просто надо было кого-то убрать!» Впрочем, за границу так никто и не поехал – справедливость восторжествовала. Меня судили, но не посадили, а… вернули на прежнее место работы – то есть в «Верасы», где обязали служить и дальше. Естественно, я и Ядя после совершенного предательства сочли это невозможным. Тем не менее имя мое долго еще трепали на каждом углу все, кому не лень…»