Эргали Гер - Белорусское зеркало

России нужна не просто Белоруссия, а Белая Русь — Русь, способная стать органичной частью современной Европы. Сама Россия, по размерам своим, не лезет ни в какие ворота — у нее свой путь и своя судьба. Но ей как воздух нужна земля обетованная, свой русский Израиль — вымечтанная страна, не загубленная ни татарами, ни Иваном Грозным, ни большевиками, ни олигархами — воплощенная русская мечта о выбеленной, европейской Руси, куда побегут ее капиталы, рокеры, поэты и женщины. России как воздух нужна Белая Русь — а вот режим Лукашенко Россию не вдохновляет.

Столь же очевиден интерес белорусский: относительно мягкий выход из будущего прошедшего времени может обеспечить только Россия. Прочие патентованные операторы тренируются пока что в Ираке, вбивая демократию в лоб, по живому. Эти на анестезию не раскошелятся.

Что такое Белая Русь? Это такая несбывшаяся Литва, где все говорят по-русски. Это Россия с аистами на крышах. Прямая наследница Литовской Руси, сохранившая себя после полонизации и раскулачивания. Страна законопослушного бизнеса и трудолюбивых крестьян, помнящих язык XVI века; страна европейских дорог с дисциплинированными водителями, тормозящими на переходах, с бордюрами, оборудованными съездами для инвалидов; страна с цветами в палисадниках и урнами для мусора, а не для сдачи в металлолом. Страна белоснежных храмов и русоголовых красавиц, от которых пахнет свежескошенным сеном, страна незлобивых ментов и развитых технологий. Островок древнего Русского архипелага, чудом избежавший разрухи в головах, — вот что такое Белая Русь.

Чем она отличается от сегодняшней Белоруссии? Прежде всего — мировоззренческой самодостаточностью и современными технологиями. При том что последние — проблема инвестиций, а не людей, то есть решаемая проблема. Достаточно поменять слово “Президент” на слово “Закон”, чтобы движение началось. Понятно, что под Александра Григорьевича инвестиции не пойдут ни с Запада, ни с Востока. Это понятно Александру Григорьевичу, но должны понимать и люди. Это они сами промеж себя должны решить, как понимать.

Ибо, по словам первого русского митрополита Иллариона, “прежде Закон, потом Благодать”.

(Хотя, между нами, я бы отмазал Александра Григорьевича от трибунала, только бы он ушел с миром. Я бы ему даже памятник поставил, честное слово. Где-нибудь на центральной площади Шклова. В натуральную величину. С клюшкой в руке, с тыквой под мышкой, с горящими глазами прохвоста. Нехай возвышается.)

Однако, продолжим.

Что я называю мировоззренческой самодостаточностью? По отношению к прошлому это в первую очередь приоритет научных школ перед идеологическими; понимаю, что требую невозможного (даже по себе чувствую), однако стремиться должно. Как хотите, но величать полоцких или туровских князей ХII века белорусами — это больше, чем глупость. Это вопиющий непрофессионализм. Задним числом, с оглядкой на Пушкина, можно и эфиопов времен царицы Савской перекрестить в русских. Да и героическая белорусско-литовская шляхта, трижды восстававшая против Российской империи, сражалась не за Белоруссию, а за Речь Посполитую: по языку, образованию и мироощущению она была чисто польской. Читайте первоисточники.

Читайте Владимира Короткевича. Вырождение шляхты описано в “Дикой охоте короля Стаха” с щедринской силой. Это страшная, яростная, прекрасная проза.

Речь даже не о том, чтобы ориентироваться на уровень и методы европейских исторических школ — хотя бы тех же “Анналов”; просто историк, подчищающий летописи, никакой не историк. Самобытность Белоруссии не в отрыве от общерусской почвы, а в сохранении первородных корней, нравов и мировоззрения древнерусского этноса (недаром у тутошних обитателей больше сходства с поморами, чем у великороссов). Без общерусской почвы под ногами Беларусь оказывается не в Европе, а в историческом вакууме, откуда прямой исход в будущее прошедшего времени. Оставим эти забавы академику Фоменко да львовским сочинителям украинской истории.

То, что витебские и полоцкие земли прежде именовались русскими, а звание Белой Руси заслужили, как заслуживают боевые награды, не умаляет — напротив, возвеличивает сегодняшнее название страны. Беларусь — это звучит гордо. Белая Русь — гордо, благородно и величаво. Чуткое ухо различит как исконную принадлежность к древнему Русскому архипелагу, так и гордую избранность. Две точки опоры — более чем достаточно для начала. Опираясь на них, можно выпрямиться.

Будущее Беларуси — в Европе. Без оглядки на Россию, но в опоре на ее интеллектуальные, финансовые, сырьевые ресурсы. В связке с Россией завтрашняя Беларусь будет ведущей, а не ведомой — это по большому счету устраивает обе стороны. Геостратегическое положение, история, культурный и человеческий потенциал, для характеристики которых я еще раз прибегну к избитой формуле “отсутствие разрухи в головах” — все это позволяет строить соответствующую стратегию не в вакууме, а на реальной основе.

Вот такие соображения заезжего путешественника-нелегала хотелось мне высказать своим друзьям. Вместо этого мы встали и плавной поступью зомби поплыли в пушкинскую долину…

Наутро меня подвезут до Орши. Там я схожу в музей Владимира Семеновича Короткевича (оказывается, он умер от той же “русской” болезни, что и Владимир Семенович Высоцкий, — и тоже 25 июля). Потом сяду в поезд и поеду в Москву. Вечером следующего дня погружусь в автобус и через Ржев, Великие Луки, в объезд Белоруссии, доберусь до Литвы. Ну ее на фиг, транзитную белорусскую визу. Здоровье дороже.

А вот в Белой Руси, я так думаю, не будет ни таможенников, ни визового режима. Так что, дорогие мои хорошие, до встречи под белыми аистами. Все там будем.

Москва—Минск—Вильнюс—Москва