Лев Мечников - Неаполь и Тоскана. Физиономии итальянских земель

Впрочем, обо всем этом мне хотелось бы сказать многое и многое, что здесь может быть было бы не совсем у места, а потому я считаю лучшим совсем кончить на этот раз об этом щекотливом предмете. В заключение скажу еще несколько слов, чтобы показать, как мало земледельческие классы Средней Италии возбуждают в себе сочувствия даже между итальянскими прогрессистами – и это конечно говорит не в пользу гг. прогрессистов.

В каждом из городов Италии – в Тоскане больше чем где-либо – существуют так называемые комитеты итальянского единства. Лица, составляющие эти комитеты, доказали в очень тяжелые для Италии времена свою горячую преданность народному делу, благу и самостоятельности Италии. Трудами их был подготовлен последний переворот в Тоскане, Романье и в неаполитанских провинциях. Многие из них принесли в жертву не только свои имущества, но даже лично потерпели весьма многие гонения. Теперь комитеты эти продолжают очень аккуратно свои заседания почти каждое воскресенье. Настоящее положение дел однако же несколько охладило их ревностное стремление, или по другим может быть причинам они ограничили круг своих действий. Теперь почти исключительной целью их осталось покровительствовать римской и венецианской эмиграциям, раздавать им денежные вспомоществования. На всё это уходит много денег, тогда как польза, приносимая их трудами, далеко не соответствует издержкам. Мне случилось говорить с одним из членов Сиенского комитета о быте тосканских контадинов. Ответ, данный мне этим почтенным гражданином, я привел уже выше.

22 ( 10 ) января [1862 г.]

В настоящее время Турин, становящийся с каждым днем всё более и более столицей Итальянского королевства, представляет живую картину. Здания парламента и обязательное присутствие представителей всех провинций делают шумной и интересной жизнь этого города. Виктор-Эммануил, тоже не чуждый может быть общей всем итальянцам муниципальной гордости, делает с своей стороны всё от него зависящее чтобы показать своим новым подданным их временную столицу по возможности в лучшем свете. Я называю ее временной только потому, что, по мнению всех итальянцев, один Рим способен быть истинной столицей королевства; определить же срок, на который Турин исправляет эту должность я решительно не берусь, тем более что и сам г. Рикасоли, который должен был бы гораздо лучше меня уметь отвечать на этот трудный вопрос, сильно смутился, когда ему предложили его без особенных околичностей.

Кого интересуют подробные описания великолепных балов и всяких другого рода торжеств, которые непрерывно следуют в Турине одно за другим, благодаря щедрости короля, тех попрошу я адресоваться к официальным журналам этого города: там со всей подробностью поименованы все лица, почтившие эти собрания своим присутствием, описаны блестящие туалеты дам и чуть ли даже не исчислено, сколько мороженого и прохладительных напитков подавалось разгоряченной публике. В этих же изданиях можно найти самые полные сведения о серенадах и иллюминациях в честь принца Оскара Шведского, встреченного чрезвычайно радушно в субальпийской столице. Я же оставляю все эти веселые зрелища для очень печальной картины.

Выходя с одного из последних балов, данных итальянским королем в честь шведского принца, в 6-м часу утра, когда туман очень плотно улегся на вершины гор, а с середины неба стал падать холодный, серый полусвет, позволявший определенно видеть окружавшие предметы, – гости могли заметить очень простую тележку, в одну лошадь, медленно ехавшую по направлению к городским воротам. В тележке ехал еще очень молодой человек в назидательном сообществе священника. Полвзвода солдат угрюмо шли по сторонам этого незатейливого экипажа. По этим вовсе недвусмысленным признакам очень не трудно было угадать цель путешествия, не совсем добровольно может быть предпринятого бедным юношей. Не берусь передать вам чувства и мысли героя этой печальной катастрофы в то время, когда гнедая кляча подвозила его к тому месту, где ожидал его новый отряд солдат и королевский чиновник гражданского ведомства… Юноша этот был мясник, и о существовании его мало кто знал в Турине, почти до той самой минуты, как он перестал существовать.

Пьемонтское уголовное законодательство допускает смертную казнь, и даже не в очень редких случаях; но приложения ее к практике старожилы туринские почти не запомнят. Не знаю, мягкость ли тамошних судей этому причиной, но только с 1849 года ни в Турине, ни в других провинциях королевства, не случалось ни разу подобных трагических представлений. Последний из приговоренных к лишению жизни сардинским уголовным судом был Джузеппе Мадзини, который, как вы знаете, очень благополучно живет в Лондоне и недавно оправился от тяжелой болезни. А потому казнь мясника возбудила не одно сожаление к нему в свидетелях этой кровавой сцены.

Вопрос о смертной казни занимает многих весьма почтенных криминалистов; уважая специальность, я не стану приводить здесь свои личные, очень неглубокомысленные в сравнении с их учеными трудами, мысли об этом предмете; но каюсь, что в моих глазах подобные кары правосудия имеют в себе слишком много варварства. Нельзя не сознаться в том, что со стороны государственной экономии этот способ расправы представляет свои выгоды: гильотина стоит несравненно дешевле пенитенциарной (да и всякого другого рода) тюрьмы, к тому же и не требует очень сложной администрации. Экономные правительства поэтому очень любят этот дешевый, но и действительный, способ восстановления однажды нарушенного порядка. Двор Св. Петра, по бедности, вынужден очень часто обращаться к нему. По римским законам всякое убийство, совершенное не в пользу церкви и не во время широкко, наказывается смертью: последняя оговорка делает большую честь человечности и предусмотрительности новых римских законодателей. В летние месяцы в Риме и в окрестной Кампанье дует очень часто и сильно сухой, южный ветер из африканских степей, раздражающий нервы и доводящий до болезненного исступления жителей Вечного Города. Но и без этой климатической случайности палач там может, положа руку на сердце, сказать, что не даром берет свое жалованье от священного двора. В настоящее время в особенности должность его стала до такой степени трудной, и требует такой неусыпной деятельности, что, говорят, даже железное здоровье Padrone Checco [193] Прозвание римского палача Мастро Титта (Titta; наст. имя: Джованни Баттиста Бугатти; 1779–1869). не устояло. Некоторые приписывают его нездоровье угрызениям совести, возбужденным в нем смертью Чезаре Лукателли [194] Чезаре Лукателли (Lucatellr, 1825–1861) – патриот-бунтарь, казнен по ложному обвинению в убийстве (в оригинале ошибочно Локателло). , в которой он не мог считать себя невинным.