Капитан Зельтц - Дневник казачки

© Капитан Зельтц, 2022

ISBN 978-5-0055-6958-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда я был пионером, то чтобы раздобыть хорошую книгу, нужно было иметь хороших знакомых. Или сдавать макулатуру. Кто родился до 80-х, тот поймет. Сегодня же совсем не нужно тащить на пункт приема пять кило старых газет, чтобы прочитать «Три мушкетера». Интернет затоплен книгами на любой вкус, а читатель пресыщен. Но цель этой маленькой книги отнюдь не развлекательная. Этот опус – дань памяти исчезнувшему народу. Я не стану утомлять читателя выдумками про Черных Эльфов или еще какими экзотическими фантазиями. Я предлагаю вашему вниманию уникальные мемуары. Дневник терской Анны Франк, если хотите.

– Ну, да – скажете вы, – на данную тему уже написаны тонны, терабайты! Да и мемуары источник далеко не объективный!

Вы правы, но это произведение – единственное в своем роде свидетельство непосредственной участницы событий, маленькой девочки, попавшей под безжалостные стальные колеса Революции. И ее, наивную и малограмотную, никак нельзя заподозрить в попытке исказить Историю.

Так уж получилось, что когда моя бабушка, Аня Детистова (она же Бабаня), была жива, то я не очень интересовался ее прошлым.

На стенах ее маленькой комнатки в коммуналке висели портреты лихих усачей в папахах.

– Это кто? – Это – мой папа! Лучше всех в полку танцевал!

– А это? – Это мамин брат! Георгиевский кавалер!

Уже намного позже я узнал, что Терские казаки жили там, где сейчас Чечня. Что произошли они от смешения Донских и Волжских казаков, беглых русских крестьян, местных горцев (ингушей, ногайцев, дагестанцев), и много еще кого.

Что двести лет защищали они Юг России от турок, персов и местных джигитов. Что революционеры-ленинцы ловко избавились от Терских казаков, депортировав их в Сибирь. Депортировав так удачно, что историки до сих пор не могут понять, сколько же казаков добрались живыми до пункта назначения. Двадцать процентов? Тридцать?

Я не ищу Историческую Истину. Она есть у меня. Прямо здесь, в этих по-детски наивных записях бабани.

Как и все казаки, терцы были гордые и воинственные. Бабаня – не исключение. «Мы мирные люди, но наш бронепоезд…»

Про бронепоезд расскажем отдельно.

Бабаня родилась в начале 1900-х годов, в станице Калиновская, что недалеко от Нальчика и Грозного. Я познакомился с ней, когда ей было уже за 60. Была она очень крутого нрава, но всегда предельно вежлива. Иногда излишне педантична и чистоплотна. При крайней бедности, одевалась всегда очень тщательно и опрятно. Бабаня ухитрялась приготовить угощение внучкам практически из ничего, From the thin air, как говорят англичане. Жизнь научила.

Когда бабаня уже давно лежала в земле, ко мне попали ее дневники. Четыре тонкие школьные тетради, исписанные корявым почерком малограмотной крестьянки. Клянусь, я ничего к ним не добавил. Ну, разве что, самую малость: названия глав, да здесь и там предложение. Ради прояснения дискурса так сказать. Кое-где удалил повторы да изменял беспорядок слов, да и то, только если он (беспорядок) был совсем уж невыносимым.

Прежде чем представить мемуары на суд придирчивого читателя, должен сделать несколько замечаний:

Увы, очень скупо бабаня описывает своего отца, да и матери уделила целых две строки.

С 1917 по середину 20-х бабаня старательно отмечала в дневнике:

«а было мне тогда 12…». И я решил, что желание автора должно уважать. Но пару раз всё же вычеркнул – каюсь.

Может сложиться впечатление, что я позволил себе некие иронические ремарки. И совершенно справедливо. В противном случае, мне было бы очень трудно переписывать материал такого рода, да ещё когда речь идёт о моих собственных предках.

Можно сделать ещё разные выводы о личности главных персонажей, и о стране, в которой им посчастливилось родится. Я свои уже сделал, а ваши – предоставляю сделать вам.

Главное чувство, которое я испытывал, работая с дневником – бесконечная горечь. Я думал о том, с какой легкостью Судьба сметает людей и как быстро Время уничтожает любую память об ушедших.

И последнее замечание. За тысячелетия своей эволюции, люди к сожалению, так и не смогли отучиться от привычки искать врага. Я не хотел бы, чтобы после прочтения дневника, кто-то проникся ненавистью к чеченцам или к коммунистам или еще к кому-нибудь. И казаки, и чеченцы, и коммунисты – все получили свою порцию социалистического счастья. Поэтому – не надо ненависти. Ненависть порождает ненависть, насилие порождает насилие. Мы как-то должны остановить этот порочный круг.

С любовью – внук Бабани.

Мне очень грустно вспоминать всё это. Какие же сейчас счастливые дети! Как рассказать им, каким было наше детство, в котором был голод, холод и когда всё твоё имущество – это твои вши? Не было у нас ни огня, ни мыла, ни соли, ни еды никакой, а только земляная хата. И негде взять соломы, чтобы постелить на голую землю, на которой мы спали. И нечем растопить печь. Осталось у нас только старое одеяло, одно на всех, и каждый тянул его на себя.

Мы – это я, трое братишек и мама. Отец ушёл на войну в 1915 году.

Был 1918 год.

Мне тогда было 12, а братишки все были моложе: 7, 5 и 3 годика.

Я начала работать, когда училась в 3-м классе. И тогда пришлось мне бросить школу.

Надо было зарабатывать на еду себе и братишкам. С 1917 вся наша жизнь перевернулась с ног на голову! Суматоха, безвластие, голод, война, болезни, смерть! Одни наступают, потом отступают. Другие наступают, потом отступают! В станице начался повальный тиф. Тут как раз пришли белогвардейцы. Красноармейцы ушли, оставив своих раненых и больных в школе.

Белые всех этих больных и раненых начали казнить-убивать.

Одна женщина из красного отряда сумела сбежать из школы и спряталась в пустой соседней хате, да соседи пришли и выгнали её оттуда. Не все станичники красных обожали. Да ещё тётка эта видать больная была.

На свою беду, наш отец встретил её на улице, и привёл к нам. Тогда у нас дом ещё был в порядке. Мама помыла эту больную, отпаивала её чаем, выстирала все её вещи. Тётка скоро поправилась и ушла. А сразу после этого мама свалилась с тифом. У неё шпарила температура и она бредила. И тут же папа заболел, а потом и я. А братишки – ребятишки спали отдельно, на печи, и не заразились.