Алексей Полянский - СВР. Из жизни разведчиков

После моих неоднократных настойчивых напоминаний «Нахас» наконец сообщил адрес своего источника, его имя и фамилию, а также место, где он получает от него документы.

Казалось, можно было успокоиться и не дергаться (как плотве на крючке, по терминологии нашего резидента!).

Но азарт охотника взял верх.

Я начал искать улицу и дом, где проживал источник.

Адресного справочного бюро в те времена в Каире не было.

Улицу-то я нашел, а там, где должен был располагаться указанный номер дома, находился пустырь!

Рядом стояли дома с номерами 32 и 36, а вот дома с номером 34 не было.

Так что пустырь с поросшей травой и мусором, конечно, не мог не вызвать у меня подозрений в честности нашего агента.

Как птица, когда охотник приближается к ее гнезду, пытается увести его подальше обманными движениями, так и «Нахас» пытался сбить меня с курса.

Проследить же за встречами с его «подпаском» не удалось.

Создать бригаду наружного наблюдения из числа сотрудников резидентуры ввиду их бросающейся в глаза неегипетской внешности не представлялось возможным.

Я сказал «Нахасу», что поставляемые им «секретные» и «совершенно секретные» документы, мягко говоря, не адекватны тем суммам, которые он получает от нас довольно продолжительное время.

Правда, я умолчал при этом, что дома номер 34 не существует.

Все карты раскрывать было рано.

— Ну, не я же их пишу! Я передаю то, что получаю от своего компаньона.

— Передай, чтобы он внимательнее подбирал документы. В противном случае я буду вынужден, к сожалению, сократить твой гонорар вдвое.

Несмотря на это предупреждение, ничего не изменилось.

По-прежнему соотношение полезной и бесполезной информации было один к десяти.

Так что пришлось мне принимать финансовые санкции.

После одной из встреч я молча передал «Нахасу» конверт с деньгами. Тот по весу почувствовал уменьшение «зарплаты».

— Сколько тут?

— Ровно половина от прежнего.

— Почему? На каком основании?

— Каждая вещь имеет свою цену. (По-арабски это звучит так: каждой комнате — свою арендную плату). То, что ты передавал в последнее время, годится лишь для завертывания рыбы на рынке.

«Нахас» поднял крик, да такой, что прохожие остановились и стали за нами наблюдать.

Дело происходило летом и ветровые стекла в машине были открыты.

Если агент позволяет вести себя таким образом, то это означает, что у него «крепкий тыл» и он ничего не боится.

— Ты чего это так расшумелся?

Этот эпизод, конечно, уже требовал дальнейших шагов.

Взмокший от жары и нервного напряжения, я высадил «Нахаса» из машины, вернулся в посольство, выпил виски, благо оно всегда было под рукой. Немного полегчало.

Поразмыслив, я пришел к выводу, что «Нахас» является классической подставой, изнурявшей на протяжении многих лет бюджет резидентуры.

В памяти всплыла беседа с одним из моих оперативных контактов, имеющим корни в местной контрразведке.

Как-то я обсуждал с ним вопросы советской военной помощи Египту и перечислил те виды вооружения, которую поставил СССР.

Собеседник перебил меня и сказал:

— Не забудь еще и глушитель к пистолету!

— Причем тут глушитель? Ведь это не оружие, а всего лишь техническое приспособление.

— Имеющий уши, да услышит, — ответил мой собеседник древней пословицей.

Он имел определенные заслуги перед резидентурой и таким завуалированным образом предупредил, что одной из подработок нашего сотрудника является агентурой ЦРУ.

Я сразу вспомнил, что И.В. передал «Нахасу» глушитель.

Сопоставив некоторые события, я пришел к выводу, что контрразведке известно многое (если не все!) о нашей работе с «Нахасом».

Собрав воедино все аргументы в пользу версии, что наш многолетний агент является подставой, я выложил их резиденту и предложил прекратить с ним сотрудничество, получив на это согласие Центра.

Резидент напрягся, его медвежьи глаза сузились. Он, переходя почему-то на шепот, заявил:

— А вы знаете, кто его вербовал? Он же сейчас занимает высокий пост в управлении.

— Знаю, но ведь все течет, все меняется. Зачем поступать по-страусиному, прятать голову в песок?

— С ним до вас работали другие сотрудники и ничего подозрительного не замечали. Просто вы не смогли установить с ним нормальные отношения.

— Но он не смог или не захотел ответить на примитивные вопросы, водил меня за нос. Почему? Да потому, что является подставой.

— Если вы настаиваете на этом, то я вынужден отстранить вас от работы с «Нахасом», а то еще наломаете дров.

— С удовольствием последую вашему указанию. Как говорится, «была без радости любовь, разлука будет без печали».

Позиция резидента была ясна и прозрачна.

У него заканчивалась командировка, недавно «за общее руководство» ему вручили орден (собственных оперативных контактов и агентов у него не было).

Зачем перед мажорным финалом портить себе репутацию…

Негативную информацию Центр, как и высшее руководство страны, не любили. Тогда в моде был принцип лакировки действительности.

Конечно, после так называемого сотрудничества с «Нахасом» в Каире я обрел опыт. И слава Богу, все закончилось для меня без особых негативных последствий.

Зато спустя два года меня чуть было не выслали домой досрочно из длительной загранкомандировки…

Прилетев в Багдад, я начал осуществлять обычную дипломатическую практику: наносить протокольные визиты в посольства и проникать в журналистский корпус.

Позвонил в посольство Египта второму секретарю.

Он назначил мне встречу.

Он мне сразу не понравился: напыщенный вид, почти немигающие глаза. Никакого проявления радушия, сплошная официальность.

Но раз уж пришел, надо было завязывать контакты.

Я поделился своими впечатлениями от древнего и современного Египта, о том, что у меня было много друзей. Второй секретарь молча выслушал мои реминисценции, затем, никак не прореагировав на них, задал вопрос:

— Почему СССР не поставляет Египту вооружение?

— Господин второй секретарь! Мы недавно перегнали через Югославию около 400 боевых самолетов. Об этом и местная пресса сообщала…

— Этого количества мало, нам надо больше!

В его голосе прозвучали требовательность и какая-то барская раздражительность. Меня это просто взбесило.

— Господин второй секретарь! СССР наверняка в состоянии поставить и больше, но где гарантии, что советское оружие не превратится в груду металлолома еще до того, как его используют в борьбе против Израиля…

Намек был прозрачен.

Почти вся авиация Египта была уничтожена на аэродромах, несмотря на предупреждение президента Насера о готовящейся войне.

За беспечность высшего военного руководства Египта пришлось заплатить большую цену.