Александр Верт - Дух свободы: Наследники партизан

– Вы в порядке? – спросила у него проходящая мимо работница магазина.

– А вы? – огрызнулся в ответ Артур, спешно сжимая монеты так, будто их мог кто-то отобрать. – Здесь разве можно быть в порядке?

Девушка в ответ неловко улыбнулась и, подумав немного, взяла с полки пакет с одноразовыми медицинскими масками, вскрыла, вытащила одну и протянула ее Артуру.

– Возьмите, у нас без маски нельзя, – сказала она мягко и, приблизившись, прошептала: – Да и люди здесь бывают разные.

Артур принял маску, понимая, что она защищает не только от инфекций, но и от камер, хоть немного, и нахмурился, понимая, что он совсем забыл, что на это тоже надо обращать внимание.

– Спасибо, – прошептал он, мысленно ругаясь и спешно надевая маску и поправляя волосы, чтобы те прятали брови и тенью падали на глаза.

– Будьте осторожней, – ответила ему девушка, спешно показала ему два пальца [9] Один из символов протеста, более известный как знак «виктория», но я предпочитаю так его не называть. , печально улыбнулась и ушла на кассу платить за упаковку масок, только бы не делать ему замечание.

«А что я-то?» – хотел спросить Артур, не понимая, почему она вообще с ним заговорила, еще и в таком ключе, но, осмотрев себя, понял, что вышел в черной майке с «Погоней» [10] Герб «Погоня» – белый всадник на красном щите. Является историко-культурной ценностью и внесен в Государственный список историко-культурных ценностей Республики Беларусь, его статус закреплен официально. на груди и даже не подумал, что это тоже символ протеста, за которым уже идет охота, и не важно, что это историческая ценность.

Закрывая глаза, он мысленно ругался и шел искать полку с мукой.

«Сейчас проверю через Краму [11] Приложение для тех, кто хочет покупать товары только честных производителей, по штрих-коду сообщает, замечен ли производитель в нарушении закона. , выясню, что эта гребаная мука провластная, и пойду с чистой совестью курить», – думал он, потому что ему надо было знать, что он хоть немного прав, что он не был отбитым на голову придурком хотя бы в этом.

С этой мыслью, цепляясь за желание спокойно покурить, он находил муку, доставал телефон, такой же черный, как все пять его смартфонов, и с ужасом смотрел на экран.

Таким идиотом он еще никогда не был. Мало того, что вышел из дома, как последний бомж, еще и в телефоне оставил литовскую симку, на которой был один из самых опасных аккаунтов в телеграме с ником «Китаец».

«Вот возьмут тебя менты за «Погоню», а найдут сеть координаторов. Весело-то будет, прям обосраться!» – подумал он и даже стукнул себя телефоном по лбу, пытаясь прикинуть, успеет ли он, если что, почистить телефон и сожрать сим-карту. В бусе [12] Микроавтобус, их чаще всего использовали силовики во время массовых задержаний. . В автозаке. В РУВД.

Выводы были неутешительными, потому он решал для себя, что надо уничтожить в первую очередь, а сам открывал Краму [13] Приложение созданное для определения продукции компаний-пособников режима. .

Интернет у него был. Телефон легко ловил вай-фай от квартиры на четвертом этаже, что была прямо над ним. Оставалось только ввести цифры штрих-кода.

Приложение неожиданно одобрило покупку.

«Да быть не может!» – хмурясь, подумал он и стал проверять цифры, уверенный, что сделал ошибку, но нет. Крама действительно разрешала купить Лидскую муку.

– Да вы шутите, – прошептал он, глядя на красно-зеленую надпись: «Сделано в Беларуси». От этой надписи его выворачивало, как от флага, как от речи Луки [14] А.Г.Лукашенко часто сокращается как просто «Лука» или «АГЛ». в телевизоре, и потому от заключения на экране телефона хотелось смеяться и при этом плакать, но сил хватало только на чувство вины и пустой взгляд.

«Ты – мразь, – сказал он себе и все же взял муку вместо сигарет. – Маша-то не виновата, что ты такой псих».

– Пакет нужен?! – рявкнула на него тучная кассирша.

– Что? А-а-а, нет, – заторможенно ответил Артур и высыпал монеты на маленькое блюдце.

Кассирша посмотрела на него с ненавистью, как смотрела бы она на алкаша, что точно так же платит за чекушку какого-то самого дешевого пойла, но Артуру было все равно, кто и как на него смотрит. Он просто наблюдал, как она разгребает монеты и пытается понять, какие ей нужны, а затем швыряет ему еще какую-то копейку сдачи. Это тоже не задевало. Размазать его больше, чем он был уже размазан, было просто невозможно.

Кассирша что-то бубнила себе под нос про неблагодарное поколение, но Артур ее не слушал. Он собрал оставшиеся монеты, сунул их в карман и поплелся назад, шлепая тапками.

«И как она меня терпит?» – думал он про Машу, возвращаясь назад, и неожиданно увидел ее на улице под фонарем у подъезда.

Она набросила пальто, схватила шапку, но не надела ее и только смотрела по сторонам, прижимая ее к груди.

– Маш! – окликнул ее Артур, очнувшись от одной мысли, что что-то плохое могло напугать Машу.

Она дернулась, обернулась и бросилась к нему, чтобы нелепо натянуть свою шапку ему на голову.

– Я тебя потеряла, – сказала Маша дрожащим голосом. – Я подумала, что ты долго, вышла, а тебя нет, и… я испугалась, – призналась она, глядя на него мокрыми от слез глазами.

– Прости, – прошептал он, показывая ей муку вместо всех возможных объяснений.

Маша не ответила, а просто обняла его, как делала это всегда, когда хотела сказать, что он не один.

– Ты весь дрожишь, – шептала она.

– Да? – удивился Артур. – Бывает. У меня еще и сигареты закончились.

Закрывая глаза, он обнимал ее одной рукой и просто старался глубоко и неспешно дышать, не думая, что они живут в стране, где представители власти избивают до смерти людей.

– Ты у меня бедовый, – шептала Маша, прижимая его так, словно могла согреть собой, а он не ответил, тяжело вздыхая, потому что не чувствовал холода, не чувствовал тепла и собственную «бедовость» оспорить не мог.

Четверг, 21:32

Кирилл остался дома один и взялся за уборку кухни. Всё равно кто-то должен это сделать, а ему было полезно отвлечься от мыслей, от странного чувства беспомощности, что преследовало его со дня задержания.

Это было двадцать пятого октября – в день Народного ультиматума [15] Название марша, проходившего перед началом общенациональной забастовки, объявленной Светланой Тихановской на 26 октября 2020 года. . Они с Серегой – школьным другом – дошли до Орловской [16] Улица в Минске. . Оба были завернуты в бело-красно-белые флаги, шагали по проезжей части и не собирались останавливаться. Народный ультиматум должен быть настоящим.

«А мы должны стоять до конца», – думал Кирилл. Он точно знал, что завтра не выйдет на работу. Он в пятницу так всем и сказал, включая начальника, мол, не ждите – я бастовать.