Хелен Льюис - Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах

Через несколько минут интенсивного поиска в Google мы нашли три основания для относительно быстрого развода: уход из семьи, неадекватное поведение или измена. Все эти варианты предполагали, что один из партнеров берет на себя вину за крушение брака. Если развестись хочется без взаимных обвинений, нужно два года проживать раздельно – или пять лет, если ваш супруг оспорит решение.

На момент замужества мне было двадцать лет с небольшим. Белая девушка из среднего класса, с ученой степенью и собственной колонкой в журнале – все это распаляет амбиции и дарит чувство превосходства. На работе мне уже давали административные функции: у меня в подчинении было полдюжины человек, и периодически я писала им: «Свяжитесь со мной по такому-то вопросу». И все-таки я вступила в брак, не обременяя себя раздумьями о том, как буду из него выбираться.

Мне невероятно повезло: мой теперь уже бывший муж оказался вполне джентльменом, и мы закончили отношения и разорвали брачный контракт со всем возможным уважением и с тем минимумом разногласий, который возможен в данной ситуации, – благо у нас не было ни общего имущества, ни детей. Но подавляющее большинство женщин в истории могли только мечтать о том, что мне удалось осуществить в 2013 году, потому что развод означает для женщин нечто особенное. Он означает, что общество считает вас полноправным гражданином, самостоятельным человеком.

Будь моя воля, история бракоразводных законов была бы столь же хорошо известна, как борьба за однополые браки. До 1870 года, когда был принят Закон о собственности замужних женщин, юридический статус женщины менялся у алтаря: из feme sole (в переводе с нормандского «одинокая женщина») она превращалась в feme covert («"покрытая", или замужняя, женщина»). С этого момента она больше не могла управлять имуществом, подавать судебные иски или участвовать в судебных процессах, зарабатывать собственные деньги, составлять завещание или подписывать договоры. До 1926 года английские женщины не могли владеть собственностью наравне с мужчинами.

Согласно традиционному определению, брак предполагал «единство», но не равенство супругов: женщины находились на иждивении, и их юридический статус был не выше, чем у ребенка. Как писал английский судья Уильям Блэкстоун в 1765 году, «в браке муж и жена – это юридически одно лицо; иначе говоря, самостоятельное существование или, точнее, юридический статус женщины в браке приостанавливается или как минимум становится частью статуса ее супруга: во всех аспектах жизни она находится под его опекой, защитой и покровительством». Муж не мог ничего подарить жене, добавлял Блэкстоун, ведь «подарок предполагает ее отдельное существование».

Спустя семьдесят лет Каролина Нортон приходит к схожим выводам. «У женщины нет личного предназначения, это очевидно, – пишет она в 1836 году. – Она принадлежит тому, кого ее поведение может так или иначе дискредитировать». Муж Каролины, Джордж Нортон, отказывался принять финансовое соглашение, которое гарантировало бы их раздельное проживание. Пока супруги жили вместе, Джордж избивал жену так, что приходилось вмешиваться слугам. Когда она ушла, он продал ее имущество и не давал видеться с детьми. Но она продолжала противиться воссоединению, и он подал на Каролину в суд, обвинив ее в адюльтере с давним другом, премьер-министром лордом Мельбурном. Этот скандальный судебный процесс обнажил сущность викторианского брака как формы собственности.

Каролина Нортон, по общему признанию, была деятельной и обаятельной женщиной. Она дружила с литераторами и философами, писала повести и рассказы. Чарльз Диккенс говорил, что Каролина и ее сестра – «любимицы богов»; в нее был влюблен художник Эдвин Ландсир. Джордж, напротив, был несостоятелен и как адвокат, и как человек. Он частенько вымещал досаду на своей остроумной, популярной жене. Ее дружбу с лордом Мельбурном он поначалу поощрял, рассчитывая, что она сулит ему продвижение по службе и благосклонность общества, но затем начал ревновать. Это известная опасность: мужчина, думая, что женщина ему «принадлежит», пытается управлять ее телом или умом ради наживы [4] Отчасти история Каролины напоминает мне то, как Дженна Джеймисон описывала бойфрендов / менеджеров порноактрис, которые видят в своих партнершах источник пропитания и одновременно ревнуют к их славе. . В общем, Джордж подал на жену в суд за измену.

Историк Дайан Аткинсон в книге «Преступные беседы миссис Нортон» (The Criminal Conversation of Mrs Norton) подчеркивает сексистский аспект иска против Каролины. Если она была с другим, значит, ее муж был лишен «семейной гармонии и любви», которые причитаются ему по закону. По брачному контракту Джордж практически приобретал эксклюзивные права на влагалище жены. Ограничение этих прав было преступлением столь серьезным, что он запросил компенсацию в 10 000 фунтов – миллион по сегодняшнему курсу – за причиненный ему ущерб. Все адвокаты, судья, освещавшие процесс репортеры были мужчинами; единственные женщины в этом деле – служанки Каролины Нортон, которых пригласили дать показания против нее. Каролина ни разу не явилась в суд; она скрывалась от любопытных глаз в имении своей матери в Хэмптонкорте.

Ведущий адвокат Джорджа Нортона, сэр Уильям Фоллетт, пообещал, что выставит напоказ грязное белье этой пары – в буквальном смысле слова. В 1830-е годы ночная сорочка Каролины Нортон стала так же знаменита, как в 1990-е – синее платье Моники Левински со спермой Билла Клинтона. По словам Фоллетта, на сорочке были «те самые следы, что остаются после соития». Одна из служанок была вынуждена дать показания, что Каролина румянилась перед визитами лорда Мельбурна. Извозчик рассказал в суде, что видел, как Каролина лежала на полу, оголив «мясистую часть бедра», а премьер-министр сидел рядом на стуле; команда адвокатов Мельбурна заявила, что извозчик – подкупленный пьяница. (Защита во многом строилась на утверждениях, что показания слуг в этом деле ненадежны и не заслуживают доверия.) Генеральный прокурор сэр Джон Кэмпбелл сказал, что Джордж и Каролина спали вместе и после якобы свершившейся измены, а ведь «каждый знает: если женщина завела любовника, на супруга она смотрит свысока, с ненавистью и омерзением». Разбирательство длилось девять дней 1836 года, и наконец в 11:40 вечера был вынесен приговор: суд присяжных отклонил иск Джорджа Нортона. Никакого ущерба он не понес.

Однако репутация Каролины Нортон была запятнана навсегда. Никто не сомневался, что она флиртует, если не спит, с другими мужчинами, в том числе с самим лордом Мельбурном. К тому же после суда оказалось куда сложнее получить развод. Ее признали невиновной в измене, и теперь, чтобы добиться законного расторжения брака, нужно было доказать, что Джордж переспал с другой. «Они были прикованы друг к другу, пока смерть не разлучит их, – пишет Аткинсон. – Уехав и проживая отдельно, Каролина автоматически лишалась права видеться с детьми, и в этом Джордж был непреклонен. Каролина не могла изменить взгляды мужа, поэтому она стала менять закон».