М. Вебер - Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 – сер. 1980-х гг. Часть I. Научные исследования

Рис. 1 – Изменение численности священнослужителей г. Свердловска

Дальнейшему увеличению численности духовенства препятствовало то, что в городе в то время действовало всего две церкви, открытия новых не происходило. А после того, как в 1961 г., в ходе «хрущевских» гонений на религию, осталась лишь одна из них (кладбищенская Иоанно-Предтеченская), процесс и вовсе оказался заморожен на три десятилетия. Подлинное возрождение церковной жизни в городе (и по стране в целом) стало осуществляться лишь с конца восьмидесятых годов, в результате начавшихся в обществе коренных перемен.

Прошедший в декабре 1927 г. XV съезд ВКП (б), определяемый в советской партийной литературе как съезд коллективизации, наметил приоритеты нового этапа классовой борьбы. Их можно вычленить по пропагандистским клише центральной и местной печати. Поэтому в качестве основного исторического источника для написания данного раздела мы использовали подшивку газет «Уральский рабочий» (Орган Уральского областного и Свердловского окружного комитетов ВКП (б), Уральского областного исполкома Советов и Уралпрофсовета) 1928—1939 гг. и «Рабочий» (орган Тагильского окружкома ВКП (б), Окрпрофбюро и Окрисполкома) за период 1928—1939 гг. 256.

При изучении текстов периодической печати нами использован метод контент-анализа и парадигматический подход, в соответствии с которым изучаемые признаки текстов рассматриваются как определенным образом организованная структура. В качестве ключевого системообразующего ядра такой структуры мы взяли понятие «генеральная линия партии».

Элементами структуры, образуемой ключевым понятием-проблемой, стала группа категорий, опирающихся на содержание номеров газет: 1. международная политика, 2. оппозиция и уклоны в партии, 3. антирелигиозная пропаганда, 4. кулачество, 5. коллективизация, 6. «бывшие» и специалисты, 7. новая культура, 8. хлебозаготовки, 9. займы, 10. налоги, 11. торговля, 12. кооперация, 13. военизация, 14. печать, 15. репрессии, 16. классовая бдительность, 17. школа и молодежь, 18. стратегия и тактика партии, 19. советское строительство, 20. вопросы производства, 21. патриотизм, герои, 22. карательные органы, 23. реабилитация, 24. конституция, право, 25. отношение к Сталину, 26. наука, 27. национальная политика, 28. перепись, 29. принудительный труд. В период 1928—1934 гг. количество категорий контент-анализа составило 20 единиц, в период 1935—1939 гг. расширилось до 29 257.

Обращение к отдельным высказываниям и формулировкам внутри этих категорий (единицам высказываний) позволяет проследить эволюцию основных установок генеральной линии партии, подсчет единиц высказываний дает возможность «взвесить» роль того или иного элемента стратегии и тактики партии в период с 1928 по 1939 гг. Применительно к самой генеральной линии партии мы сконцентрировали свое внимание на ее репрессивной составляющей.

В корреспонденциях «Уральского рабочего» за 1928 г. 258репрессивная тематика наиболее ярко отразилась в категориях 2, 4, 6, 16, 15 и составила в общем объеме 294 единицы высказываний.

В первую очередь акцентируется внимание читательской аудитории на проблемах хлебозаготовок, борьбе с оппозицией и уклонами в партии, с кулачеством, «бывшими», репрессивных актах в духе революционной законности. Хлебозаготовительный кризис 1927—1928 гг. был вызван недовольством крестьян государственными закупочными ценами на зерно и привел к невыполнению плана зернопоставок. В конечном счете это подвигло Сталина и его единомышленников на завершение «оппортунистической» политики нэпа и переход к наступлению на деревню. Вначале кризис партийные лидеры пытаются объяснить низкой дисциплиной заготовителей хлеба и небрежностью в выполнении плана, акцентируют внимание на ненужности чрезвычайных и принудительных мер, призывают крепить союз города и деревни. Однако достаточно быстро переходят к другим объяснениям: проискам вредителей, отсутствию классовой линии, предложениям судить нарушителей директив партии в «строгом порядке». Хлебозаготовки из рутинной сельской работы превращаются в боевую задачу на хлебном фронте.

Кроме изъятия хлеба в фонды государства, на плечи крестьян возлагаются займы (так называемый заем восстановления крестьянского хозяйства и заем индустриализации), налог самообложения. Их объявляют «орудиями культурного подъема деревни». Внедряется установка – «Каждый крестьянский двор должен иметь облигацию займа индустриализации. Облигации довести до самой глухой деревни Урала» 259, которая очень редко дополняется критикой повсеместной практики принудительного размещения займа. Прямо подчеркивается, что налог самообложения – «классовый закон», направленный против зажиточных слоев деревни. Его следует сочетать со статьей 107 Уголовного кодекса (о спекуляции). Исходя из материалов большевистской печати, посвященных торговле, создается устойчивое впечатление, что любая торговля – это спекуляция 260.

Начинается пропаганда массовой коллективизации как «единственного пути подъема уровня жизни деревенской бедноты». По поводу плана массовой коллективизации еще нет устойчивых представлений: то утверждается, что его еще нет, то – «план выполнен на 178%». Большевикам грезятся колхозы и совхозы как «фабрики хлеба» недалекого будущего. Безапелляционно подчеркивается, что «крестьянство настроено в пользу коллективных форм землепользования» 261. Переходит в активную стадию борьба с кулачеством, «пытающимся захватить „командные высоты“ в деревне». Перед нами типичные примеры высказываний на эту тему: «Кулаки и богатеи мешают культурному строительству деревни», «Кулаки скрывают хлеб», «Кулак ведет классовую борьбу против советской власти», «Вычистить кулаков и подкулачников», «Надо бороться с самой почвой, на которой растет кулак».

Второе место по количеству единиц высказываний приходится на категорию «репрессии». В газете опубликована информация о 10 крупных контрреволюционных делах, половина из которых имела отношение к Уралу. Первостепенное внимание уделено так называемому Шахтинскому делу. Кроме того, освещается дело епископа Скальского и ксендзов – «польских шпионов», Смоленское дело, дело против белогвардейцев-кулаков в Киеве, Кушвинское дело, Соликамское дело, Богомоловское дело (процесс лесных вредителей), Лудорвайское дело, ряд дел против дезорганизаторов хлебного рынка. Согласно информации прокурора РСФСР Н. В. Крыленко ( репрессирован, расстрелян в 1938 г., реабилитирован в 1955 г. – ВМК ), в 1927 г. только по заметкам рабселькоров было возбуждено 19 480 уголовных дел 262. Преобладающая часть дел связана с так называемым «вредительством», обвинением, формулируемым в рамках концепции революционной законности. Дела были направлены против так называемых «бывших», с обвинением их в классовой борьбе против советской власти.