Яков Нерсесов - «Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том III. «Первый диктатор Европы!»

Юзеф Понятовский, как пламенный польский патриот, естественно, возвратился на родину, поддержал восстание Костюшко, возглавил дивизию и прикрывал Варшаву с севера, которая в июле была осаждена прусскими войсками. Осада продолжалась до сентября, когда пруссаки были вынуждены ее снять. Но на других фронтах под ударами превосходящих сил противника поляки повсюду отступали, терпя одно поражение за другим.

9 октября в сражении при Мацеевицах (60 км юго-восточнее Варшавы) Костюшко был разбит русскими войсками, а его отряд почти полностью уничтожен. Сам польский главнокомандующий, будучи тяжело раненным, попал в плен. Заменивший его генерал Т. Вавржецкий приказал Понятовскому обеспечить отход отступавшей из западных районов Польши дивизии генерала Я. Домбровского. Молодой генерал блестяще выполнил поставленную задачу. Стремительно атаковав противника, он внезапным ударом захватил переправу через реку Бзуру, разгромил оборонявший ее прусский отряд и обеспечил отход Домбровского к Варшаве.

Несмотря на храбрость и желание поляков освободиться из-под гнета нависших над ними трех монархических «стервятников», восстание Костюшко потерпело крах, а вместе с ним растаяли как мартовский снег под лучами весеннего солнца и мечты о Польше как об едином государстве. Она перестала существовать. В 1795 г. произошел Третий раздел Польши. Российская империя распространилась еще дальше на запад: ей стали подчиняться Западные Белоруссия и Волынь, Литва и Курляндия.

После подавления войсками Суворова восстания Костюшко, Понятовский страшно переживал окончательную потерю самостоятельности своей исторической родины, «обида» на русских навсегда «поселилась в его пламенной душе». Его имения были конфискованы. Отказавшись принять от Екатерины II место генерал-поручика в российской армии, он получил предписание оставить Речь Посполитую и выехал на свою фактическую родину – в Вену. Только спустя три года – в 1798 г. – он вернулся в Польшу. Прусский король возвратил ему часть конфискованных имений, в том числе и Яблонну, расположенную в живописной местности на правом берегу Вислы,

близ Варшавы, где Понятовский поселился и занялся сельским хозяйством. В польской столице, где теперь хозяйничали пруссаки, он бывал лишь наездами. Вступивший на престол Павел I вернул имения Понятовскому и пытался привлечь его на русскую службу, но получил отказ.

В 1798 г. Понятовский приезжал в Санкт-Петербург на похороны дяди и остался на несколько месяцев для улаживания имущественных и наследственных дел. Из Петербурга уехал в Варшаву, к тому времени занятую Пруссией. Ни в каких политических событиях все эти годы участия он не принимал, будучи подданным прусского короля, который по достоинству оценил лояльность Понятовского – признал за ним генеральский чин и даже наградил прусским орденом Черного орла.

События 1806 г. вновь призвали Понятовского на военное поприще.

Пруссия была разгромлена Наполеоном. В ноябре преследовавшие остатки прусской армии войска Великой армии Наполеона вступили на территорию Польши. В эти дни прусский король Фридрих-Вильгельм III вспомнил о Понятовском и обратился к нему с письмом, в котором поручил князю обеспечить общественный порядок в Варшаве, сформировав для этой цели в кратчайший срок «гражданскую милицию». Когда прусские войска готовились оставить Варшаву, Понятовский согласился принять королевское поручение, и был назначен губернатором Варшавы.

Но как только наполеоновские войска стали приближаться к польской столице и Наполеон пообещал восстановить Польское государство под эгидой наполеоновской Франции, Понятовский обратился с воззванием к полякам, сходным с прокламацией генерала Домбровского, выпущенной им в Берлине. В нем он призвал соотечественников во имя освобождения своей родины встать на сторону Наполеона в его борьбе против Пруссии и России. Его призыв нашел широкий отклик среди поляков. В ноябре они восстали против Пруссии.

Первым высокопоставленным французским военным, с которым Понятовский во главе вновь сформированных отрядов «гражданской милиции» встретился в конце ноября 1806 г. у городской заставы Варшавы был маршал Мюрат. Во главе своих легких кавалеристов тот настойчиво преследовал остатки прусских войск, разбитых в сражениях у Йены и Ауэрштедта. Импульсивный и по натуре рыцарственный гасконец был очарован аристократизмом потомственного польского шляхтича. В донесении Наполеону, сообщая о занятии его войсками Варшавы, Мюрат характеризовал князя в самых радужных тонах, заявляя, что тот «человек рассудительный и при этом несправедливо подозреваемый в симпатиях к Пруссии и России, а на самом деле добрый поляк».

Но пылкое послание зятя (Мюрат был женат на сестре Наполеона Каролине) не произвело на Наполеона никакого впечатления. Его политическое недоверие к польскому князю, сформировавшееся на основе данных разведки, поступавших к нему как по военным, так и по дипломатическим каналам, не рассеялось. Более того, в этом мнении его всячески укрепляли недруги Понятовского, поляки, уже долгие годы служившие во французской армии. Они не могли простить князю Иосифу его пассивности в деле освобождения своей родины после подавления восстания Костюшко, принятия им прусского подданства, чинов и наград, полученных от прусского короля. Все это в их глазах ассоциировалось с предательством. Кроме того, «французские поляки», как их тогда называли, опасались, что после возрождения Польши под эгидой Наполеона ( а что такое произойдет, в этом они нисколько не сомневалис ь) влиятельный в Польше аристократ Понятовский просто оттеснит их всех, простых шляхтичей, на задний план. Этого они стремились ни в коем случае не допустить. Их, борцов за свободу своей родины, сражавшихся вот уже более десятка лет бок о бок с французами под трехцветными знаменами Республики и императорскими орлами на всех фронтах, включая и затерянный на просторах Атлантики далекий о-в Сан-Доминго ( там многие из них навеки упокоились ), Наполеон хорошо знал еще со времен своего Итальянского похода 1796—97 гг. Естественно, он не мог не прислушиваться к их мнению. После участия в восстании Костюшко Понятовский действительно не слишком-то многого сделал для свободы своей родины.

В ответ на все восторги Мюрата, Бонапарт отрезвил своего зятя неким подобием холодного душа. В своем грозном послании император резко отчитал маршала за его политическую недальновидность, подчеркнув, что Понятовский «человек легкомысленный, непоследовательный и не пользующийся в Варшаве уважением». Последнее замечание означало, что многие «французские» поляки, вроде генералов Домбровского, Зайончека, явно могли настраивать императора против баловня дамских будуаров.