Юрий Емельянов - Иосиф Сталин. Часть 2. За победу социализма

Глава 3. ВЫСТРЕЛ В КРЕМЛЕ

Несмотря на трудности в выполнении пятилетнего плана празднование 15-й годовщины Октября сопровождалось шумной пропагандой достигнутых успехов. 7 ноября 1932 года на Красной площади начался традиционный военный парад. На трибуне Мавзолея Ленина стояли Сталин и другие партийные руководители. На одной из гостевых трибун находилась Надежда Аллилуева и ее дети. В этот день она собирались отметить в семейном кругу важное событие в своей жизни. Надежда Аллилуева закончила свою учебу на факультете искусственного волокна в Промышленной академии. Она говорила детям: «Скоро мы по-настоящему отпразднуем – устроим праздник по поводу моего окончания Промакадемии».

Однако, вечером 6 ноября у Надежды Сергеевны начался обычный для нее затяжной приступ острой головной боли. Артем Сергеев вспоминал: «У Надежды Сергеевны были постоянные, очень сильные, совершенно невыносимые головные боли». Ее племянник Владимир Аллилуев пояснял: «У Надежды развивалась тяжелая болезнь – окостенение черепных швов. Болезнь стала прогрессировать, сопровождаясь депрессиями и приступами головной боли. Все это заметно сказывалось на ее психическом состоянии. Она даже ездила в Германию на консультацию с ведущими немецкими невропатологами. Эту поездку ей устроил (ее старший брат) Павел Сергеевич, работавший в то время торгпредом в Германии. Врачи предписали ей полный покой и запретили заниматься какой-либо работой». Однако Надежда Аллилуева не желала сдаваться и, завершив учебу в Промакадемии, намеревалась работать по обретенной ею профессии.

А. Сергеев вспоминал: «Парады раньше длились 4 часа: с 8 до 12… Мы вместе с Надеждой Сергеевной стояли перед входом в Мавзолей. Потом она, держась за голову, ушла… минут через 15–20» после начала парада. Сергеев говорил: «Вечером 7 ноября у Надежды Сергеевны опять был сильный приступ головной боли. Она хваталась за голову и повторяла: «Ой, голова, голова!».

Празднование дома у Сталина по случаю завершения учебы в Промакадемии не состоялось. Но на следующий день 8 ноября казалось, что Надежда Аллилуева поправилась и она пошла с мужем в Большой театр. Ссылаясь на свою бабушку, Владимир Аллилуев писал, что во время спектакля между супругами «произошла какая-то неприятная ссора, и Надежда пребывала в заметном напряжении». Утверждают, что Сталин загляделся на какую-то балерину, что вызвало ревнивое замечание Надежды, и затем между супругами произошел обмен колкими словами.

Вечером того же дня супруги пошли в гости к Ворошиловым. После ряда тостов, Сталин, видя, что Надежда все еще пребывала в мрачном настроении, решил пошутить, бросив ей в тарелку апельсиновую корку. Как писал В. Аллилуев, у Сталина «была такая насмешливая привычка, и он часто шутил так с детьми, о чем мама с улыбкой писала в своих воспоминаниях о детских годах». Сталин крикнул Надежде: «Эй, ты!». «Я тебе не «эй, ты»! – вспылила Надежда и, встав из-за стола, ушла с банкета. Вместе с Надеждой ушла и Полина Семеновна, жена Молотова. Она догнала Надежду и долго гуляла с ней по Кремлю. Надежда как будто успокоилась, и Полина Семеновна проводила ее домой». Тем временем Сталин уехал от Ворошиловых на дачу.

Домоправительница Каролина Васильевна Тиль рассказывала Артему и его матери, что «Сталин домой поздно пришел. И он обычно, если Надежда Сергеевна уже легла спать, ложился на диване. Так было и в тот день. А утром, видя, что она что-то долго не встает, Сталин говорит: «Завтракать пора»…Мы пошли вместе к Надежде Сергеевне. Лежала она на постели» мертвая с огнестрельной раной. В руках у нее был маленький дамский пистолет, который однажды так неосторожно подарил ей брат Павел». У тела Надежды Аллилуевой обнаружили ее предсмертную записку. Никто, кроме Сталина не прочел этого послания. Судя по его отдельным замечаниям, самоубийца обвиняла мужа в невнимании к себе.

Сталин был потрясен гибелью Надежды. Артем Сергеев вспоминал: «Гроб с телом Надежды Сергеевны стоял в здании ГУМа… Сталин буквально рыдал. Василий все время висел у него на шее и уговаривал: «Папа, не плачь, не плачь». Сталин склонялся над гробом и рыдал. Когда гроб вынесли, Сталин шел сразу за катафалком… Мы шли за оркестром. Процессия шла к Новодевичьему монастырю. Весь путь проделали пешком, в том числе и Сталин. У могилы Сталин стоял с одной стороны, мы с Васей – с другой. И между нами никого не было. Поэтому я все хорошо видел. Сталин был убит горем. Взял горсть земли, бросил в могилу».

Боль от гибели жены не утихала с годами. М. А. Сванидзе записала в своем дневнике, что во время празднования дня рождения Сталина в 1934 году он предложил выпить за покойную Надежду. По словам Сванидзе, «все встали и молча подходили с бокалами к И… У него было лицо полное страдания».

9 мая 1935 г. Сталин вновь обсуждал в семейном кругу самоубийство своей супруги. По словам М.А. Сванидзе, Сталин говорил: «Очень она плохо сделала, она искалечила меня». Сестра первой жены Сталина Сашико «вставила реплику – как она могла оставить двух детей. «Что дети, они ее забыли через несколько дней, а меня она искалечила на всю жизнь. Выпьем за Надю!» – сказал Иосиф. И мы пили за здоровье дорогой Нади».

В дальнейшем Сталин не переставал жаловаться на то, что дети быстро забыли свою мать. Между тем гибель Надежды во многом объясняла последующие драмы и несчастья в их жизни. Хотя Сталин как мог старался выполнять родительские обязанности, у него не хватало ни времени, ни сил для этого. Воспитателями детей становились родственники его покойных жен, которые нередко использовали Светлану для передачи Сталину разных сплетен друг против друга. Воспитывали детей и сотрудники сталинской охраны. Сохранились их не слишком грамотно написанные письма Сталину, в которых они подробно описывали поведение детей. Охранники умалчивали о том, что они рано приучили Василия к куреву и спиртным напиткам. .

Хотя детям прививали представления о примате справедливости в отношениях между людьми, они не могли не замечать неординарность высокого положения своей семьи. Многие из окружения Сталина видели к них прежде всего детей самого главного человека страны, постоянно прославляемого в печати и по радио. К тому же Сталин придумал для своей любимой дочки игру, в которой она постоянно отдавала распоряжения ему и другим членам Политбюро. Подписываясь титулом «Хозяйка», девочка писала «приказы» своим «секретарям» Кирову, Молотову, Кагановичу и Сталину, в которых требовала просмотров фильмов или других развлечений. Сталин с преувеличенным подобострастием отвечал на «приказы» Светланы-хозяйки. Как правило, приказы выполнялись неукоснительно. Когда 9-летняя Светлана потребовала показать, Л.М. Каганович стал возражать, что метро еще не готово для официального открытия. Однако слово «Хозяйки» было законом для Сталина и он вместе с другими членами Политбюро отправился осматривать первую подземную магистраль столицы.