Юрий Емельянов - Иосиф Сталин. Часть 2. За победу социализма

Возможно, Сталин не замечал негативных последствий своей склонности потакать любым желаниям Светланы, так как девочка была прилежной ученицей и о ней хорошо отзывались в школе ее учителя и подруги. Однако изъяны в характере Василия нельзя было не замечать. О том, что Вася был трудным ребенком, его родители узнали с первых лет его жизни. Хотя Вася рос живым ребенком, который любил игры и физические занятия, занятия в школе давались ему с трудом. В своих письмах Сталину Аллилуева не раз жаловалась на плохую учебу и плохое поведение сына. Надежда старалась влиять на сына, а он старался следовать ее советам. Однако смерть матери лишило 11-летнего мальчика его главной воспитательницы.

Хотя Вася старался заслужить похвалы отца, он снова и снова приносил из школы домой плохие отметки, а его уличали в шалостях. 17 ноября 1935 г. М.А. Сванидзе записала в дневнике: «За ужином говорили о Васе. Он учится плохо». По словам Сванидзе, Сталин дал Васе «2 месяца на исправление и пригрозил прогнать из дому и взять на воспитание троих вместо него способных парней… Конечно, Васю надо привести в порядок. Он зачванился тем, что сын великого человека и, почивая на лаврах отца, жутко ведет себя с окружающими».

Проблемы с Васей продолжались и в дальнейшем. В 1937 году Василий поступил во 2-ю артиллерийскую спецшколу на Красной Пресне. О.С. Смыслов в своей книге «Василий Сталин. Заложник имени» отмечал: «Учеба в спецшколе требовала немалой усидчивости, так как особый упор делался на математику. Но и спецшкола уже не могла изменить сына вождя. Он оставался таким же, каким был прежде». За плохое знание истории преподаватель по этому предмету В. В. Мартышин поставил Василию Сталину «плохо». Однако в дирекции спецшколы потребовали, чтобы Мартышин немедленно исправил эту оценку на «хорошую». При этом в дирекции угрожали уволить Мартышина в случае его отказа подчиниться этому требованию. Возмущенный трусостью школьных властей В. В. Мартышин написал письмо И. В. Сталину о плохой учебе и дурном поведении его сына, а также о своих злоключениях в школе.

8 июня 1938 г. И. В. Сталин направил В.В. Мартышину ответ: «Ваше письмо о художествах Василия Сталина получил. Спасибо за письмо. Отвечаю с большим опозданием ввиду перегруженности работой. Прошу извинения. Василий – избалованный юноша средних способностей, дикаренок (тип скифа!), не всегда правдив, любит шантажировать слабеньких «руководителей», нередко нахал, со слабой, или – вернее – неорганизованной волей. Его избаловали всякие «кумы» и «кумушки», то и дело подчеркивающие, что он «сын Сталина». Я рад, что в Вашем лице нашелся хоть один уважающий себя преподаватель, который поступает с Василием, как со всеми, и требует от нахала подчинения общему режиму в школе. Василия портят директора, вроде упомянутого Вами, люди-тряпки, которым не место в школе, и если наглец-Василий не успел еще погубить себя, то это потому, что существуют в нашей стране кое-какие преподаватели, которые не дают спуску капризному барчуку. Мой совет: требовать построже от Василия и не бояться фальшивых шантажистских угроз капризника на счет «самоубийства». Будете иметь в этом мою поддержку. К сожалению, сам я не имею возможности возиться с Василием. Но обещаю время от времени брать его за шиворот. Привет! И. Сталин».

Однако в других учебных заведениях не нашлось преподавателей, подобных принципиальному В.В. Мартышину. Поэтому, когда 21 октября 1938 года Василий Сталин прибыл в Севастополь для поступления в Качинскую Краснознаменную авиационную школу имени А. Ф. Мясникова его встречали полковой комиссар школы Семенов и работник особого отдела, а также строй из 250 курсантов. Перед строем комиссар сообщил курсантам: «Всем нам в жизни повезло, теперь с вами вместе будет учиться сын самого товарища Сталина».

Василий объявил, что скоро их школу посетит его отец. Руководство школы постаралось создать сыну Сталина привилегированные условия. Узнав об этом, Сталин написал сыну грозное письмо. Как писал О. Смыслов, «12 декабря начальник Управления ВВС РККА Локтионов телеграммой начальнику Качинской школы информировал: «Курсанта Сталина содержать на общих основаниях». Все «льготы» сразу отменили, точнее почти все. Поставили в общий строй и выделили кровать в казарме. Правда, осталась только одна льгота: в полет Василию, единственному из курсантов, выдавали парашют».

После того, как Василий уехал на учебу в Крым, вслед за ним покинул Кремль и Артем Сергеев. Еще раньше уехал в Ленинград старший сын Яков. Сталин остался со Светланой. Он по-прежнему продолжал мучиться, пытаясь найти разгадку причины гибели его супруги. Опираясь на рассказы близких к ней людей, Светлана Аллилуева писала, что Сталин "был потрясен случившимся… Он был потрясен, потому что он не понимал: за что? Почему ему нанесли такой ужасный удар в спину? Он был слишком умен, чтобы не понять, что самоубийца всегда думает "наказать" кого-то… И он спрашивал окружающих: разве он не был внимателен? Разве он не любил и не уважал ее, как жену, как человека? Неужели так важно, что он не мог пойти с ней лишний раз в театр? Неужели это так важно?… Он говорил, что ему самому не хочется больше жить… Отца боялись оставить одного, в таком он был состоянии. Временами на него находила какая-то злоба, ярость".

С. Аллилуева говорила, что под конец своей жизни "он вдруг стал говорить часто со мной об этом, совершенно сводя меня этим с ума… То он вдруг ополчался на "поганую книжонку", которую мама прочла незадолго до смерти – это была модная тогда "Зеленая шляпа". Ему казалось, что это книга сильно на нее повлияла. (Сталин считал, что эта книга, написанная Мишелем Арленом, воспевала самоубийство как выход из непреодолимых жизненных трудностей. Прим. авт.) «То он начинал ругать Полину Семеновну (жену Молотова П.С. Жемчужину), Анну Сергеевну (А.С. Аллилуева – сестра Надежды), Павлушу (Павел Сергеевич Аллилуев – брат Надежды), привезшего ей этот пистолетик, почти что игрушечный… Он искал вокруг – "кто виноват", кто ей "внушил эту мысль"; может быть, он хотел таким образом найти какого-то очень важного своего врага".

Действительно, почему взрослая женщина, мать двух детей и воспитывавшая еще одного ребенка своей подруги, решила свести счеты с жизнью лишь потому, что ее муж в ходе застолья крикнул ей: "Эй, ты!" и бросил в нее коркой апельсина? Скорее всего, это ничтожное событие, усугубленное тяжелыми головными болями, могло сыграть лишь роль "капли, переполнившей чашу терпения" женщины. Что же было в этой "чаше"? Что было причиной мрачного настроения Надежды Аллилуевой в тот роковой вечер? Невыносимая головная боль? Вспышка ревности? Наконец, не исключено, что кто-то умело спровоцировал приступ отчаяния.