Марат Аваз-Нурзеф - Руслан Алмазов и другие

~ Ладно, я его свожу к вам.

Никогда прежде Руслан Ибрагимович не высказывался Самаду столь откровенно о его дяде. Хотя мог это сделать уже в прошлом году. Ему уже тогда не нравилось то, что Барахлыр, вынужденный слезть с шеи старшего племянника, сразу же оседлал Самада. Ведь Самад не имеет и тысячной доли того, чем обладает его единоутробный брат-богатей. Собственно, тот не лично сам был на службе у неугомонного и ненасытного дяди, проводящего отпуск в разных поездках по Ташкенту и многочисленных встречах с друзьями детства и юности, приятелями последующих лет, но предоставлял в пользование один из своих автомобилей с шофёром. И прочие требования, поручения, просьбы Барахлыра выполнял через своих людей и связей. Самаду же всё приходилось делать самому – и возить дядю туда-сюда, и дожидаться его, словно персональный водитель.

Через пару часов в дверь раздался звонок.

Руслан Ибрагимович открыл: Самад и Барахлыр.

– Заходите!

В прихожей обменялись рукопожатиями.

Прошли и сели за стол на веранде, превращенной, как это водится в Узбекистане, в кухню-столовую.

– Я пообедал. И собирался пить чай. Он уже заварен.

– Руслан! Ничего не надо! Некогда!..

Барахлыр и 40 с лишним лет назад, и все последующие годы всегда изображал из себя донельзя занятого человека: разговаривал обрывками, показывал на часы (времени в обрез!) и вскоре куда-то уезжал.

– Мне Самад сразу передал номер твоей ташкентской сотки. Но ты писать не умеешь, я – слышать не горазд, – говорил Руслан Ибрагимович, закрепляя на ухо слуховой аппарат.

– Да уж! – прокричал Барахлыр, – Такие вот дела!

– Говори тише. Слишком громко – тоже трудно понимать.

– Ему не угодишь! – Барахлыр, сведя высоту голоса до полушёпота, вполне уловимого нормальным слухом, повернулся с усмешкой к сидящему рядом Самаду. – То ему громче надо, то…

– Не надо! – оборвал Руслан Ибрагимович, без труда догадываясь об обычных побуждениях Барахлыра поставить себя выше собеседника. – Говори нормально!

– Значит, решил обжиться в этой квартире? Раздумал продавать?

– Да. Охлаждение к планам по продаже и переселению в дом на земле в области началось с того, что на твоём нотариально заверенном согласии на продажу моей собственности, присланном тобой из Америки, не хватает, как выяснилось здесь, апостиля – особого штампа. Уж должна была знать об этом американский нотариус Ирина Захарченко! И я подумал: да, моя нынешняя квартира малогабаритная, в панельном доме, не кирпичном, но у меня никогда больше не будет такой удобной своим местоположением. До одного из лучших рынков Ташкента 5 минут пешком. Транспорт – в любую сторону. Метро возводится, и до его станции 5 минут ходу. Буду ездить на метро на Куйлюк – самый дешёвый базар. И бесплатно буду ездить как пенсионер.

– Конечно! Для одного эта квартира вполне! Что тебе ещё нужно! – Барахлыр улыбался своей хитрой улыбкой.

– Раз ты выписываешься от меня, значит, прописываешься в другом месте?

– Да! Всё!

– Что всё?

– Прописываюсь!

– Конечно, не моё дело. Но куда всё-таки?

– У себя!

– К матери?

– Да!

– Там же прописка закрыта…

– Решил проблему! – всё с той же лисьей улыбкой, но теперь ещё и самодовольной, сказал Барахлыр: мол, чтоб я, да не провернул!..

– Хорошо. Я рад за тебя.

– Ну, ладно! Давай Домовую! – Барахлыр просто физически не способен говорить спокойным, размеренным голосом, но только лающими обрывками

– Да лежит она в папке. Достать – секундное дело. Но у меня вопрос: когда ты улетаешь?

– Через полмесяца!

– В Нью-Йорк летишь?

– Нет! В Сан-Франциско!

– А-а… Тогда отпадает… Но разве есть такой рейс из Ташкента?

– Нет! Через Стамбул!

– Хотел кое-что передать… Собственно, это такая же книга, что в прошлом году я подарил тебе. Человек встретил бы тебя в Нью-Йорке.

Барахлыр и его мама всегда относились и относятся саркастически к литературным бдениям Руслана Ибрагимовича. «Зачем это нужно?!» – прямо так и высказывались. Несколько лет назад, во время первой побывки Барахлыра на Родине, Руслан Ибрагимович преподнёс ему одну из своих книг. Барахлыр взял её в руки, усмехнулся и отложил в сторону. Но когда через некоторое время не обнаружил её на том же месте, воскликнул, обращаясь к автору: «Где книга?!». «Ты так прореагировал, будто она тебе совершенно не нужна. Вот я и положил её обратно в кейс», – улыбнулся Руслан Ибрагимович, возвращая издание. Через пару лет подарил ещё одну книгу, в прошлом году – ещё. И всякий раз – лишь лисье выражение лица в ответ. «Ну, и пусть Барахлыр не будет читать, – думает Руслан Ибрагимович. – Но, может, найдутся там, в калифорниях, люди, которые заинтересуются. Жена ведь всё-таки еврейка. Её дети, внуки…»

– Раз у тебя такой маршрут, не через Нью-Йорк, значит, не получится передать через тебя. А может, ты ему по почте пошлёшь из Сан-Франциско? Человек возместит твои расходы.

– Руслан! – лисьи глаза шурина наполнились превосходством, и он сделал свою коронную паузу. Хозяин дома знал, что за ней последует. Было уже не раз в побывках американца в прежние годы. И потому продолжил сам ироническим тоном.

– Только ты работаешь! Остальные лежат и в потолок поплёвывают! Только твоя работа – стоящая! У других – так! Недоразумение!

Барахлыр осёкся. Поджал хвост. И даже как-то сник, стал ниже на своём стуле. Но успел схватить промелькнувшие в голове мысли: «Что это с ним, тихоней?! Обычно виновато улыбался! А тут – наскок! Может, премию получил?! Или хотя бы обещали?! Пусть не Нобелевскую, как он высказался лет пять назад! Пусть не миллион! Какую-нибудь! Хотя б на 3-4 тысячи!..»

– Там же у тебя жена, дети, внуки. Может, кто-то сходит на почту?

– Что?! Мы вдвоём только живём! Я и жена! Она тоже работает!

Самад указал пальцами на запястье левой руки и что-то буркнул.

«Точно, как Барахлыр! Не зря же у узбеков говорят: "Сын походит на дядю со стороны матери!"» – Руслан Ибрагимович встал, вынес Домовую из бывшей кухни, превращённой во вторую комнату квартиры (кабинет), отдал просителю.

– Завтра я не смогу быть у тебя. Усиленно тренируюсь. До Самаркандского полумарафона осталось три дня. После тренировки отдыхаю.

– А призы какие?! – Барахлыр верен себе.

– Я сам – приз этому международному мероприятию! – засмеялся Руслан Ибрагимович.

– Домовую передам через Самада.

– Привет жене! – сказал Руслан Ибрагимович бывшему шурину на пороге квартиры.

Верна узбекская поговорка: «Ўғил тоғага ўхшайди». – «Сын похож на дядю по матери». Руслан Ибрагимович не раз констатировал в Самаде повадки Барахлыра. Но он всё-таки его сын. И сегодня он получил наглядную иллюстрацию сущности тоға , устроенную для него отцом: и сам тянет одеяло на себя, и других принуждает служить его интересам; если же попросит о той или иной мелочи пусть даже тот, кто многажды и усердно помогал, отмажется какой-нибудь чепухой, выдаваемой за сверхважное. Всё это в памяти у Самада и останется: если и не сейчас, то позже поймёт.