Владимир Хардиков - Район плавания от Арктики до Антарктики. Книга 2

На выходе из ремонта в Петропавловске и в заводе пресной воды не оказалось в связи с сильнейшими снегопадами, и город сидел на голодном пайке, на суда выдавали лишь по 30 тонн, чтобы хватило дойти до открытого водозабора бухты Русской, в 100 милях от Петропавловска, где суда могли взять неограниченное количество чистейшей воды, вытекавшей из озера Роас, расположенного метров на сто выше береговой линии. Из озера была проведена металлическая труба метровой ширины, заканчивающаяся на давно списанном пароходе «Рылеев», стоящем бортом у самого берега вместо стационарного причала. Для надежности и пущей гарантии от сильных ветров и штормовых явлений все его трюмы были заполнены камнем местных горных пород, и он в самом деле по надежности не уступал стационарному причалу, и наверняка стоит там до сих пор. На его палубу положили конец трубы, приварив на нее несколько соединительных гаек, чтобы можно было давать воду одновременно нескольким судам, таким образом вопрос с пополнением воды для проходящих судов был закрыт. Сооружение всего каскада организовал и исполнил Петропавловский торговый порт, получая при этом неплохие дивиденды и не вкладывая практически никаких дополнительных затрат. Обслуживал весь каскад один отставной матрос, обязанности которого заключались лишь в оформлении квитанций за взятое количество воды, подтвержденное печатью судна и подписью старпома.

Странно, но Петропавловск, окруженный действующими вулканами и бесчисленными гейзерами горячей воды, очень сильно смахивает на Исландию, население которой почти в три раза больше камчатского. Пресная вода, как и горячая, в Исландии подается прямотоком из гейзеров, проходя весь путь с вулканов, уходит в океан и не требует никаких подкачивающих станций для ее возвращения, попутно обогревая многочисленные объекты Рейкьявика и всей страны, не говоря уже о снабжении обычной пресной водой. И все это обходится им почти бесплатно, ибо стоимость вложений не превышает стоимости труб и работ по их монтированию. За всю историю страны на ее территорию не было ввезено ни одного килограмма угля для котельных, как на Камчатке. Отсюда и копеечная стоимость электроэнергии, здоровая экология и такое же здоровое население. На Камчатке же дармовая энергия природы не используется вовсе, и пароходы с углем постоянные гости в Петропавловском порту. Уголь, привезенный сюда, обходится в кругленькие суммы, превышая в несколько раз его реальную стоимость. Экономия на одном лишь угле по исландскому методу позволила бы Камчатке выйти на совершенно другой, более высокий уровень развития, оздоровив весь громадный регион, убрав сотни дымящих котельных и превратив его в действительно привлекательнейший уголок Земли с неповторимым своеобразием, привлекательнейшим для туристов всего мира. Но пока это всего лишь из области фантазий, которые вряд ли сбудутся в обозримом будущем. Слишком уж много поборников завоза угля, имеющих свой шкурный интерес.

Извлекая немалую прибыль из Русского водозабора, Петропавловский порт и не вздумал позаботиться о элементарной безопасности судов во время швартовки кормой к «Рылееву», требующей умения и навыков даже опытных капитанов (а всего лишь и нужно-то: один маленький буксирчик типа РБТ на 150 лошадиных сил для помощи судам при швартовке и подаче швартовых на «Рылеев»), переложив швартовку кормой к причалу на страх и риск капитанов судов. Многие из них набили себе шишки за прошедшие годы: хватало и развороченных бортов, заваленных планширей и посадок на мель, да мало ли чего видел старый «Рылеев».

Главной надеждой на благополучную швартовку были стоящие у водозабора суда, которые окажут помощь в принятии первого кормового швартова на причал, и затем страдающее от жажды вновь прибывшее судно уже самостоятельно подтягивается к «Рылееву» и заводит дополнительные швартовы, чтобы надежно пристроиться к причалу на все время принятия воды. После окончания швартовки судовой плотник присоединял судовые шланги из пустующих танков пресной воды к свободным гайкам Ротта, и начинался прием воды, который занимал несколько часов в зависимости от ее количества и проложенных шланговых линий в пустующие танки. «Донбасс» вышел из Питера вечером, уже к 24.00 прибыл в бухту Русскую и стал на якорь до утра. На рассвете, убедившись, что возле «Рылеева» стоят несколько судов, договорились по радиостанции об их помощи по принятию первого швартова и начали маневры кормой с отдачей якоря.

Капитан, 45-летний здоровяк, работал на судне уже три года, опытный и грамотный судоводитель, начал первый заход, отдал правый якорь, и судно двинулось кормой к причалу, но почти у цели сильный порыв ветра отнес корму в сторону – и заход оказался пустым. Повторили операцию еще несколько раз, но все пять попыток оказались бесполезными: в последний момент порыв ветра сбивает корму с курса, и она увиливает под ветер, не позволяя даже самому искусному матросу добросить выброску. В этот момент и проявляется самая негативная особенность паровых судов – подача хода с очень большой задержкой после реверсирования машинного телеграфа на мостике с переднего хода на задний, т. е. с момента передергивания ручки телеграфа на мостике до запуска паровой машины проходит несколько минут, и ситуация за эти минуты коренным образом меняется – и уже нужно давать другой ход. Вскоре после обеда, промучившись три часа в безрезультатных попытках, капитан спустился в каюту погреться, а старпому наказал потренироваться. Но Цикунов в течение всех пяти неудачных попыток уже давно понял ошибку капитана, которая проявлялась в излишней осторожности, когда корма теряет ход на достаточно большом расстоянии до причала, не позволяющем добросить выброску. Требовалось лишь немного повременить с остановкой заднего хода, тем более что движение назад всегда можно было затормозить отданным якорем, в противном случае корма теряла ход и становилась неуправляемой, чем не замедлил воспользоваться очередной порыв ветра, унося ее с нужного курса в сторону от причала. Все предпринимаемые попытки несли одну и ту же ошибку. Получив карт-бланш, старпом все сделал как нужно и с первого захода поставил судно к «Рылееву», и через полчаса, будучи крепко привязаны, начали прием воды. Капитан позвонил на мостик и поинтересовался наступившей тишиной. Старпом ответил, что судно уже у причала и начали прием воды. Тот удивился, не скрывая одобрения, но ничего более не добавил. Воду брали сразу четырьмя шлангами в несколько танков, чтобы к утру закончить и сразу же идти в рейс. Впереди ожидала неприветливая Охотоморская экспедиция, где рыбаки отрывались на минтае, превращая его в различную продукцию: филе, икру, фарш в бочках для корма зверей в многочисленных зверосовхозах, разбросанных по всей стране, остальное перерабатывали в рыбную муку как добавку к корму домашних животных и тех же обитателей звероферм. Нужно было взять полный груз минтаевого фарша в деревянных бочках на Находку. Швартовки в открытом море при свежем волнении и пятибальном ветре, да еще на паровике с его минутными реверсами, не самое приятное занятие в жизни, и сколько при этом было наломано дров, неведомо никому. Обычные мелкие столкновения с повреждениями фальшбортов, согнутых шлюпбалок и палуб надстройки в расчет не принимались, а считались обыденным делом, которые капитаны старались исправить своими силами еще до прихода в порт выгрузки. Сложнее было при нарушении водонепроницаемости корпуса, т. е. получении пробоин: здесь уже без акта о повреждении не обойтись, да и без представителя Регистра тоже. Служба мореплавания, получив акт, если не обрадует приказом о наказании, то «зуб» на тебя все равно оставит и при первой же возможности припомнит.