Владимир Фетисов - Последний губернатор Туркестана. Триумф и трагедия Алексея Куропаткина

Абдуррахман-автобачи, портрет из журнала «Нива» №10, 1896 г., Насреддин-хан, фото из «Туркестанского

альбома», Этнографическая часть и Мулла Исса-Аулие, фото из коллекции Humusа

Война вновь разгорелась. И в это время в Туркестан прибывает капитан Куропаткин, направляется в располагавшийся в Намангане скобелевский отряд, и с ходу включается в боевые действия. Именно там произошло знакомство Куропаткина с Михаилом Скобелевым, вылившееся затем в долгую мужскую дружбу. В письме к Кауфману, Скобелев пишет о своём боевом товарище:

«Начальник штаба у меня Куропаткин. Ваше высокопревосходительство уже давно оценили по достоинству этого героя-солдата и прекрасного, полного благородства человека. С ним мне жить легко, несмотря на рычание толпы завистников, больше прежнего на меня злящихся».

Под командованием Скобелева Алексей участвует в штурме Андижана и других боях. Вот как красочно он описывает такие сражения в своём дневнике: «Приблизившись ускоренными осадными работами ко рву крепости, начинали штурм чаще всего перед рассветом. Роты, назначенные для штурма, скрытно собирались против выбранного пункта… со своими лестницами и по сигналу… вылезали из окопов, вытаскивали лестницы и вместе с ними бежали к стене крепости… Требовалось добежать до рва, спустить толстым концом лестницы в ров, раскачать лестницу и перебросить тонким концом на стену. Затем надо было спуститься в ров и, карабкаясь по этим лестницам, стараться овладеть участком неприятельской стены. Часть стрелков при этом оставалась рассыпанной у контрэскарпа для обстрела противника. Лестниц ставилось сразу несколько, и наши герои, оспаривая друг у друга место, лезли по лестницам в то время, когда против них противник принимал свои меры. На атакующих сбрасывали камни, бревна, куски от стены, лили кипяток, смолу, поражали ружейным огнем, наверху стены встречали батиками, копьями, шашками».

А за взятие крепости Уч-Курган, куда капитан Куропаткин ворвался первым, он был награждён Орденом Св. Георгия 4-й степени. Расскажем более подробно об этом эпизоде.

В конце января 1876 года, Абдуррахман-автобачи осознавший бессмысленность сопротивления, сложил оружие и сдался русским властям. Пулат-хан, выбранный мятежниками новым правителем Коканда, жестокий садист, руки которого были по локоть в крови как христиан, так и своих единоверцев, разъярённый поступком своего соратника приказал зарезать в Маргелане трёх братьев Абдуррахмана, его сноху и русских пленных. После кровавой расправы он ушёл из города, бросив там почти всю артиллерию. Узнав об этом варварском преступлении, в погоню был отправлен отряд под командованием полковника Меллер-Закомельского, в составе которого находился капитан Куропаткин. По дороге, от двух маргеланцев вёзших письмо Скобелеву, была получена информация, что Пулат-хан укрылся в небольшой крепости Уч-Курган. Отряд тут же направился туда и отмахав, не останавливаясь почти 90 километров, к вечеру подошёл к селению. Дальше предоставим слово известному военному историку М. А. Терентьеву: «Казаки тотчас были расставлены на вьючной и колёсной дорогах, по которым мог бы отступать неприятель в Каратегин, и затем на укреплённый, с цитаделью кишлак направлена была спешенная же сотня казаков, под начальством причисленного к генеральному штабу капитана Куропаткина. Проводником этой колонны вызвался быть Исфандияр-датха, сдавшийся четыре дня назад вместе с афтобачи. Не отвечая на одиночные выстрелы проснувшихся сарбазов, без криков „ура“, быстро шла колонна и, после нескольких залпов по наскакивавшей на неё коннице, овладела урдой с пятью медными орудиями».

Однако, Пулат-хану удалось скрыться. Правда ненадолго, как пишет Терентьев: «80 джигитов наших и конвой афтобачи, из кара-киргизов, сдавшихся вместе с ним, будучи посланы Скобелевым в погоню за Пулат-ханом, настигли его в ночь на 19-е февраля, в Алайских горах и, при помощи джигитов из Маргелана и Оша, захватили в плен. Пулат-хан, по приказанию Кауфмана, был казнён в Маргелане, т.е. на месте его злодейской расправы с нашими пленными».

Что касается Абдуррахмана, он был отправлен в Екатеринославль (Днепропетровск) под полицейский надзор, где получал ежегодное содержание в 3000 рублей.

1881 году надзор с него был снят, и указом императора, ему присваивается чин полковника.

А с мятежной территорией, нужно было что-то решать и в январе 1876 года Кауфман, прибыв в Петербург, добивается у императора Александра II решения на полную ликвидацию Кокандского ханства и присоединения его земель к Российской империи. Тут же в Ташкент была отправлена телеграмма генералу Колпаковскому со следующим текстом: «Снисходя к общему желанию всего кокандского народа принять подданство России, а также, не видя возможности успокоить население другим способом, государь император повелеть соизволил ныне же принять ханство в подданство его. […] Бывшее Кокандское переименовать в Ферганскую область. Начальником области – Скобелев. Наср-Эддина пока в Ташкент». Получив 5-го февраля Высочайшее повеление о присоединение ханства, М. Д. Скобелев совершил стремительный переход к Коканду и на следующий день занял его, 19-го февраля было объявлено о присоединение Кокандского ханства к русским владениям.

А капитану Куропаткину, по заданию Кауфмана, предстояло выполнение нового, весьма важного и секретного задания.

Расширив свою территорию до предгорий Памира, Россия вышла к границе с государством Якуб-бека Йеттишар (Семиградье), существовавшее к тому времени всего тринадцать лет. В связи с этим, летом 1876 года, по решению Кауфмана формируется, так называемая, Алайская экспедиция под командованием генерала Скобелева. Не имея завоевательных целей, она являлась внушительной военной демонстрацией, предназначенной для непокорных алайцев. Крупных боевых столкновений, однако, не предполагалось, главным было научное исследование Алая. Самому Скобелеву ставилось задачей: исследовать алайские пути и наметить границы с соседними ханствами, в том числе и с Йеттишаром, Государством отнюдь не дружественным, и поэтом остро встал вопрос о защите новых рубежей Российской империи. По окончании экспедиции, в своей докладной записке Кауфману, от 23 октября 1876 года, Скобелев, касаясь этой проблемы, пишет: «Мириться с такими границами немыслимо, как потому, что это лишает нас удобных административных пунктов для управления нашими горными подданными, так и еще главным образом потому, что мы не должны допускать чьего бы то ни было влияния на них, кроме нашего». Настаивая на «признании всего Ферганского Тянь-Шаня нашим», генерал предлагал основать «на новой кашгарской границе в том виде, в котором я осмеливаюсь просить Ваше Высокопревосходительство её признать», казачьи станицы и даже целое казачье войско, «раз навсегда обеспечивающие нам действительное обладание горной полосою и обеспечивающие власть в крае русского элемента». Скобелев считал «венцом наших усилий в Среднеазиатском вопросе способность занять относительно Азиатских Британских владений такое угрожающее положение, которое облегчило бы решение в нашу пользу трудного восточного вопроса – другими словами: завоевать Царьград своевременно, политически и стратегически верно направленною демонстрацией». А завоевание Константинополя (Царьграда), как мы знаем, было вековой мечтой русских царей.