Олег Озеров - Карим Хакимов: летопись жизни

При этом партия большевиков до революции в рамках этой линии выступала против федеративного устройства государства. Как отметил д.и.н. Ю. Булатов, позиция РСДРП определялась следующим образом:

1. «Федерация противоречила марксистскому учению о диктатуре пролетариата, ибо, согласно учению К. Маркса, оптимальным вариантом пролетарского государства являлось государство унитарное.

2. Федерализм ослаблял пролетарское движение, так как разводил рабочих по национальным квартирам вопреки лозунгу пролетарского интернационализма» [41] Булатов Ю . Федеративное устройство Российского государства // Международная жизнь. 2019. № 1. С. 52. .

Лишь в 1914 году, анализируя итоги первой русской революции 1905 года, Ленин начинает признавать, что она породила целую волну национальных движений в Персии, Османской империи, Индии и Китае. При этом он исходил из того, что национальный вопрос в Европе в целом (за исключением Польши и Балкан) был решен буржуазными революциями 1789–1870 годов, тогда как на Востоке, куда он включал и значительную часть России, национальное пробуждение только началось. С этого момента он начинает размышлять о возможности альянса народных выступлений азиатской части России и народов Востока, что будет положено в основу стратегии советской России первых лет после Октябрьской революции.

Об отношении к исламу Ленин, так же как и основоположники марксизма, писал мало, за исключением его работы «Империализм как высшая стадия капитализма», написанной в 1916 году и вышедшей лишь после Февральской революции. В ней он подробно рассмотрел вопрос о присоединении к России Центральной Азии. Там он упоминает о восстании в Андижане (территория нынешнего Узбекистана) 1898 года под началом предводителя суфийского братства накшбанди Мухаммеда Али Мадали Хальфа (Мадали-ишан), который после подавления царскими властями этого плохо организованного антиколониального выступления был повешен вместе с 18 своими соратниками. Ленин в этой коннотации впервые говорит о наличии панисламских движений, которые могут стать объединительными для различных национальностей в этом регионе мира, населенном практически одними только мусульманами.

Конкретно о Башкирии В.И. Ленин упоминал до революции всего лишь пару раз, впервые – в своей базовой теоретической работе «Развитие капитализма в России», где на примерах показывал, как русские купцы вырубали там леса и сгоняли с земель башкир, что он характеризовал как образец колониальной политики. О самих башкирах Ленин в своих статьях если и упоминал, то только в привязке к критике еврейской партии «Бунд»…

Трудно сказать, читал ли эти труды вождя мирового пролетариата Карим Хакимов. Скорее, думается, газету «Социал-демократ» (он пишет об этом в автобиографии) и газету «Правда», в которой они частично публиковались. Единственное свидетельство о его отношении к национальному вопросу на период до Октябрьского переворота можно найти в воспоминаниях его современников. Один из его знакомых, рабочий Хабиб Хасанов, говорил, что Карим, убеждая его учить русский язык в 1915 году, настаивал: «Без русского нельзя, мы живем в одной семье с великим русским народом. Живем и трудимся вместе… Без русских нам будет туго, брат» [42] Воспоминания о Кариме Хакимове. С. 10. .

Наверное, не будет преувеличением сказать, что он относился к русскому народу так, как значительная часть татарской и башкирской, в том числе джадидской, интеллигенции, к которой он вообще-то не принадлежал, но всегда стремился быть в ее рядах, главным образом, по уровню образованности. Уместно процитировать слова известного, или, как теперь бы сказали, «знакового», татарского поэта той эпохи Габдуллы Тукая, который был моложе Карима лишь на пять лет. Незадолго до своей смерти в 1913 году он написал такое стихотворение об отношениях двух народов:

Вряд ли Карим знал и даже подозревал о взглядах основоположника джадидизма в России Исмаил-бея Гаспринского, который в целом ряде своих работ («Русско-восточное соглашение», «Россия и Восток», Мусульманская политика России» и др.) обосновал концепцию сотрудничества русских и тюрков через православно-исламское взаимодействие. Но, находясь в тесном общении с джадидами еще со времен обучения в медресе «Галия», он мог пропитаться этими тогда широко распространенными взглядами на общность судеб русского народа и тюркских народов России. Судя по всему, на этом соприкосновение взглядов К. Хакимова и джадидов заканчивается, их дорожки в будущем разойдутся навсегда.

Однако сшибки по национальным и религиозным вопросам случатся несколько позже. А пока, сразу после возвращения из Томска, наш герой, как мы отметили выше, жил на знакомой ему железнодорожной станции Кувандык, а затем и Ак-Булак, где работал простым счетоводом. Это можно считать большим шагом вперед, если соотносить с тем временем, когда он орудовал кайлом в копях Канибадама и Шураба.

Но тут Карим мыслит уже иными категориями: он не банальный бухгалтер, а профессиональный революционер (категория, впервые введенная в политическую практику В.И. Лениным, его now-how), агитатор, пропагандист, активно выступающий за ленинскую линию на социалистическую революцию, провозглашенную вождем пролетариата в апреле 1917 года. Он читает большевистскую литературу, встает на позиции большевиков по рабочему и по аграрному вопросам и по отношению к войне, переводит на башкирский язык программу и Устав партии большевиков. Часто выступает в прессе под псевдонимами «Безработный», «Богатырь» (!) и другими. Напомним, что большевики выступали тогда за поражение своего правительства в войне и превращение «империалистической войны в гражданскую».

Карима ничто не отвлекает от его революционной работы. Он молод, холост, не имеет никакого движимого или недвижимого имущества и по положению своему – чистый пролетарий. Ему действительно нечего терять, и революционная работа становится смыслом его жизни.

Но он не был сухарем-фанатиком. Он успевает интересоваться новостями культуры, сходится с молодым татарским поэтом и драматургом Мирхайдаром Файзулиным, который как раз добился тогда постановки в Оренбургском театре своей романтической пьесы «Сагадатбану», которая позднее была переименована в «Галиябану» и идет до сих пор в театрах Казани и Уфы. Более того, Карим успевает приобщиться к театральному искусству и сыграть в этой пьесе, своего рода национальном варианте «Ромео и Джульетты»!