Лев Липовский - Жизнь солдата

Учился в нашем классе талантливый мальчик Абраша Хейн. У него были большие способности к математике. Он нас всегда удивлял и радовал своими оригинальными решениями задач. Выходит к доске, допустим, Михаил Баскин, высокий светловолосый мальчик с большими рабочими руками. Решит он задачу, учитель его похвалит, а Абраша Хейн тянет руку вверх, просит слова.

– Что вам, Хейн? – спрашивает учитель.

– Эту задачу можно решить проще и короче, – говорит Хейн.

– Ну что ж, – говорит учитель, – покажите нам другое решение.

И Абраша выходит к доске и показывает оригинальное решение этой же задачи. Бывали случаи, когда сам учитель, помогая ученику, не мог справиться с задачей, и тогда он звал на помощь Хейна, и тот выходил к доске и, ни минуты не раздумывая, тут же писал решение. Вот кто был математик! И ничем особенным он от нас не отличался: маленького роста, худенький, с землистого цвета лицом. У него хоть и были и отец, и мать, и братья, но жили они очень бедно, и он все годы ходил, также как и я, в одном единственном костюмчике. Невзрачный с виду паренек с маленькой головой, а какая сила ума в ней заложена! Мы все были уверены, что из него выйдет новый Остроградский или Виноградов.

Самым аккуратным учеником, у которого к тому же всегда были подготовлены уроки, был у нас Ефим Фрумин. Это был некрасивый, прыщеватый мальчик с толстым носом и каким-то мужским голосом. Одна нога у него была короче другой, и он ходил в протезном ботинке. Конечно, ему было не до игр и не до беготни. Он не отлучался от своей парты ни на шаг. В силу этого обстоятельства он отдавал все свое время учебе. Учился он серьезно и обстоятельно, и не было случая, чтобы он не смог ответить на вопрос по учебной программе. Мне было жалко за его хромоту и неподвижный характер жизни.

Вторым по аккуратности был у нас Аврам Гольдин. Маленький, энергичный и бодрый мальчик. Жил он по Первомайской улице на пересечении с Советской улицей, совсем близко от нашего дома. Это обстоятельство было главной причиной нашей короткой дружбы. Одно время мы договорились с ним готовить уроки вместе. Мне было интересно готовить уроки с отличником. Так как днем у них дома никого не было (у нас было всегда шумно от Сашиных подруг), то уроки мы делали у него. Для шестиклассников это была работа не на долго: решить пару задачек – дело нескольких минут. Задания по трем языкам – тоже минут на пятнадцать. Больше всего времени отнимал устный материал. Но и здесь дело шло быстро: раз прочитали, раз пересказали, и урок готов. После этого я спешил домой заниматься своими личными делами и делами по дому. Аврам почему-то никогда не хотел идти к нам в гости, ссылаясь на то, что он не мог оставить пустую квартиру без присмотра.

В один прекрасный солнечный день после нашей совместной подготовки уроков я не нашел себе дома никакого дела и побежал назад к Авраму, чтобы поиграть с ним: вместе всегда веселей. Вошел я к ним во двор и услышал через открытое окно, как Аврам опять учит историю, повторяя по несколько раз каждую фразу. "Вот так совместная подготовка уроков, – подумал я, – когда я ухожу, он все начинает заново". Теперь понятно, почему он отказывается выходить из дома. Я сел под окном и стал слушать, как он заучивает наизусть учебный материал. Да, трудно достаются ему пятерки. После этого случая я потерял всякий интерес к совместной подготовке и больше к нему не ходил.

Еще один одноклассник, стремящийся быть отличником во что бы то ни стало, был Аба Нехамкин. Это был умный, своеобразный мальчик с необыкновенно настойчивым характером. Можно уверенно сказать, что с таким упорным характером у нас в классе больше никого не было. Но его настойчивость, к сожалению, часто переходила в обыкновенное нахальство. Он жил, наверно, по принципу: цель оправдывает средства. Причем, считал, что все средства для этого хороши. Дело в том, что однажды в случайном разговоре Аба Нехамкин вдруг похвалился перед всеми, что если захочет, то станет отличником не хуже Аврама Гольдина! Естественно, мы посмеялись над ним. Но Аба серьезно решил доказать нам свою правоту.

И действительно, Аба стал отвечать уроки гораздо лучше, чем прежде. Он стал более серьезно готовиться к ним. Но не все учителя находили его ответы настолько полными, чтобы ставить ему отлично. И тогда Аба вступал с ними в спор. Он доказывал им, что хорошо приготовил уроки и заслуживает отметку "отлично".

– Спрашивайте меня еще, – требовал он, – я выучил урок на пять.

В основном учителя шли ему навстречу: задавали дополнительные вопросы. И хотя Аба не всегда хорошо освещал вопрос, но они все-таки ставили ему пятерки, очевидно, не желая с ним пререкаться. Только два учителя наотрез отказались идти на эту сделку с совестью: учительница еврейского языка и литературы Яхна Айзиковна и молодая учительница географии Разумцева Ксения Федоровна.

Яхна Айзиковна была слишком самоотверженно предана своему предмету, чтобы позволить кому-либо вольно обращаться с ним. Она ставила нам самые заслуженные отметки. А Ксения Федоровна только окончила институт, была полна самых лучших побуждений в своей работе и не хотела их омрачать. Аба сидел на первой парте, как раз напротив учителя, и ему удобно было вести с ними перепалку. Когда Яхна Айзиковна в очередной раз поставила ему отметку «хорошо» за ответ по литературе, Аба опять завел свою канитель:

– Спросите меня еще, – попросил он.

– Я уже выслушала твой ответ, – сказала Яхна Айзиковна, – больше чем на «хорошо» ты не ответил.

– А я знаю на «отлично», – настаивал Аба, – задавайте мне еще вопросы.

– Но я не могу только на тебя тратить время урока, – говорит Яхна Айзиковна, – мне нужно и других опросить и новый материал объяснить.

Аба использует последнюю возможность, придав голосу обидчивый тон:

– Я выучил урок на «отлично», а вы ставите мне «хорошо», я не согласен. Поставьте мне "отлично".

– Твой ответ не отличный и выше отметки «хорошо» я поставить не могу, – говорит Яхна Айзиковна и с досадой добавляет, – и не мешай мне вести урок.

Аба исчерпал все возможности и требовательно кричит:

– Я буду мешать вам, пока не поставите мне "отлично"!

– Если ты сейчас же не выйдешь в коридор, – говорит тихим, но внушительным голосом Яхна Айзиковна, возмущенная таким поведением, – то я позову директора и поставлю вопрос о твоем нежелательном пребывании в школе!

Такой оборот дела Абу не устраивает, и он с усмешкой независимости идет из класса, приговаривая: "Все равно вы занизили мне отметку". Расстроенная учительница с трудом доводит урок до конца, а мы сидим молча, пристыженные нахальством Абы.

Совсем по-другому реагировала в такой же ситуации Ксения Федоровна. Это была хрупкая, нежная, светловолосая женщина с тихим бархатистым голосом. Она не выдерживала напористости Абы. Но и повышать ему отметку ради его просьбы тоже не могла. Чувствуя свое бессилие перед этим бесцеремонным учеником, она просто начинала плакать и быстро выходила из класса. Мы думали, что она вернется с директором школы, и он воздаст должное Абе, но она, наверно стесняясь жаловаться директору, стояла за дверями и успокаивалась, слушая, как мы всем классом стыдим Абу, и как он от нас отбивается: "Это не ваше дело! Не мешайте мне становиться отличником!"