Юрий Ладохин - Ударная комсомольская стройка «Туманность Андромеды». Из цикла «Истории бессмертное движенье»

Второй поворот Золотого Ключика (продолжаем аналогию с событиями известной сказки Алексея Толстого) произошел, когда я открыл находящуюся сверху брошюру первого наркома просвещения государства рабочих и крестьян Анатолия Луначарского «Воспитание нового человека» (впервые опубликованную в 1928 году) с двумя закладками и соответствующими карандашными пометками.

В первом фрагменте без прикрас, с редкостной образностью говорится о наследии, доставшемся большевикам после Октября 1917-го: «Поднятие культуры нашего труда, подвижности нашей энергии, нашей нервной системы, упругости наших мускулов до уровня и выше уровня европейца и американца – это несомненная наша задача. С рыхлым полуазиатством, не вылезая из халата, мы, конечно, ничего не сделаем, и в этом отношении проблема ухода от человека старого для нас становится сугубо важной. Мы должны уйти не только от старого человека, каким он является в Европе и Америке, но еще от человека старой, полуфеодальной России, который еще хуже, потому что он еще и Обломов, которому нужно было пройти еще порядочную полосу времени, чтобы дорасти до тех западных хищных или стадных типов буржуа, которые, по крайней мере, работать то умеют в гораздо лучшем темпе – в 5 – 6 раз скорее, ладнее, умелее, чем он» (из брошюры А. Луначарского «Воспитание нового человека»).

Во втором, как революционер с большим стажем (на нелегальной работе с 1892 года), нарком рассуждает об эталонной организации, которая смогла бы объединить бессистемно направленные помыслы отдельных индивидов: «Потому человек главным образом и зависит от стихии, что множество воль устремлено противоречиво, что человеческое общество представляет собой нечто вроде газообразного вещества – каждая молекула – человек бьется во все стороны, натыкается на своих соседей и хаотично, беспорядочно мечется. И когда человеческие воли будут организованы в единство, будут действовать, как согласованный пучок энергий, то, может быть, ничто не в состоянии им противостоять, даже стихийные законы природы» (Там же).

И когда в голове, как в замысловатом пазле, сложились три ключевые фразы: «воспитание нового человека», «воли будут организованы в единство » (из А. Луначарского) и «подвиги Геркулеса» (из И. Ефремова) – вот он – третий поворот заветного ключика, и вполне осязаемая (без обманчивого трепета миражей) гипотеза . Сокровища коленкоровых папок – это, похоже, скрупулезно собираемые доказательства ключевой мысли: если есть такие молодые люди, которые готовы совершать деяния уровня могучего античного героя, то сокровенная цель Октябрьской революции – пришествие гармоничного, без черт социального эгоизма, индивида, сможет успешно реализоваться, а усилия организующей силы – Союза Молодежи – смогут сгенерировать именно тот «согласованный пучок энергий».

Тогда чем это не ударная комсомольская стройка , причем важнейшая из всех существующих, где должна господствовать архитектура «золотого сечения» добра и социальной справедливости? Смущает в названии «туманность»? Но давайте признаемся себе: воспитание, даже ультра-благонаправленное, почти всегда окутано дымкой непредсказуемости и собирает порой самые диковинные сезонные плоды: от ароматной Антоновки до колючек чертополоха.

Итак, доказательная база. Меня, конечно, в первую очередь интересовала папка с подзаголовком «80-е». Материалов (вырезки из газет, журналов, отчеты, небольшие брошюры по теме и др.) – целое море. Чтобы не утонуть, начал ориентироваться по сразу выделяющимся ярко рубиновым буйкам-закладкам. В отдельной пухлой прозрачной папке с уголком их было двенадцать. Не по числу ли тех самых «подвигов Геркулеса»? Оказалось, действительно так. На каждый год по одной, и только на 1987-й и 1988-й годы – по две (ну, видимо, закономерно – самый разгар горбачевской перестройки).

И какова она – рубиновая дюжина 80-х ?.. Похоже, от них вряд ли можно было ожидать упомянутых в «Туманности Андромеды» таких экзотических деяний, как расчистка пещер в Средней Азии или восстановление рощи хлебных деревьев в Аргентине. Хотя, пожалуй, с какого ракурса посмотреть…

1981-й год. Чем, например, работа вблизи расплавленного металла менее рискованна, чем исследования юноши далекого будущего у жерла действующего вулкана? А наш первый герой – руководитель комсомольско-молодежной бригады прокатчиков, лауреат Государственной премии СССР Виталий Веневцев – трудится именно в такой «горячей» отрасли – на Ступинском металлургической комбинате. Причем работает не только с высочайшей отдачей, но и еще и самоотверженностью, достойным, думается, сравнения с христианским героем, победившим огнедышащего дракона: «Пылающий меч разит // Средь ужаса и огня. // И звонок топот копыт // Его снегового коня…» (из стихотворения Николая Гумилева «Георгий Победоносец»).

Скажете, слишком много патетики… Но тогда где вы встречали такого современного Дон Кихота, который бы выручил увлекшегося магией цифр газетчика, претворив его домыслы в производственную реальность?: «Молодой журналист опубликовал статью о Веневцеве и немного ошибся в цифрах. Получилось, что его герой добился фантастически малых допусков при прокате металла. В цехе возмущались: как же – ошибка, у нас такого быть просто не может. А Веневцев посмотрел – только усмехнулся, второй раз прочитал газету очень внимательно. А потом взял блокнот и ручку – и засел за расчеты. Не сразу, но выручил-таки Веневцев молодого автора. Добился преувеличенных в статье цифр. И на этом не остановился – продолжает уменьшать злосчастные допуски» (из статьи Е. Артемьева «Опровергая очевидное», «МК» от 30.01.1981 г.).

В этом эпизоде весь Веневцев – и рационален, и артистичен одновременно. И азартен к тому же, «хотя внешне спокоен и невозмутим. Чья-нибудь ошибка – и вся работа насмарку, рулон не выдержит натяжения и расползается. Это общее пристальное внимание всей бригады и создает напряженный ритм работы. Кажется, невозможно выделить здесь, кто работает лучше. Но присмотришься к Веневцеву и заметишь, что все его движения – вслепую. Взгляд не контролирует, что делают руки, глаза следят за прокатом. Иногда ребята так, ради эксперимента, чуть-чуть изменят положение какого-нибудь рычага. Веневцев начнет работать и (опять-таки не глядя) вдруг по-доброму проворчит: – Опять проверяете? Ну, давайте, горе-экспериментаторы…» (Там же).