Александр Скальв - Сонеты Шекспира: Вдохновение реальностью. Историческая головоломка

Этот ракурс подачи адресату своего отношения к разлуке важен для дальнейшего сравнения с сонетом 39.

Упоминание о невозможности иметь и далее «часы наслаждения – Yet doth it steal sweet hours from love’s delight» указывает на плотский характер отношений, что для Шекспира, согласно сонету 20, возможно только с женщиной.

Смысл первой строки третьего катрена сонета 36 – «быть может встречу, не признав тебя – I may not evermore acknowledge thee» – указывает на саму возможность этой не очень приятной ситуации.

Но, по кодексу чести того времени, не приветствовать означало намеренно оскорбить, тем более высокородного друга, которого все менее высокородные знакомые обязаны были приветствовать первыми.

Значит, поэт не мог предлагать такого своему другу.

А вот не показывать публично своё знакомство и отношения с женщиной было вполне в духе не только тех времён.

Замок сонета 36 будет в точности повторен в «мужском» сонете 96. И этим Шекспир ничего не забыл. Логичнее, что там сменился адресат, для которого Шекспир считал также важным донести, уже высказанную однажды мысль.

Это подтверждается правилом 3 «свода неизменных правил». Сонет 96 – явно мужской и находится в череде мужских сонетов.

Поэтому, весь сонет 36 ещё раз подтверждает адресата череды сонетов 21—36 – возлюбленную поэта

Как видим, объединяющий признак – минимум или полное отсутствие хвалы внешности адресата – имеет место во всей череде сонетов 21—36.

Поэтому его уже можно, казалось бы, признать не только не случайным, а определяющим.

Однако, окончательный вывод делать рано. В дальнейшем мы не всегда увидим этот признак только в чередах женских сонетов и не всегда не увидим его в чередах мужских сонетов.

Однако на начальном этапе внешность адресата станет постоянным предметом восхваления в мужских сонетах. Этим отличалась череда мужских сонетов 18—20, и это же мы увидим в следующей череде 37—42

Так выделена череда сонетов 37—42, как имеющая одного адресата – друга поэта.

Эта череда сонетов показывает, что смена или продолжение темы не является признаком смены или подтверждения адресата, не только для женских (21—36), но и мужских сонетов, т.е. – для всех сонетов.

Это подтверждает верность учёта в «своде неизменных правил» темы сонета, как характеристики обобщающего понятия «образ» – главным является наличие или отсутствие противоречия в отношении адресата в «образах» сменившейся или продолжающейся темы.

В череде сонетов 37—42 тема меняется один раз, но без противоречий.

Поэтому (отсутствие противоречий) и можно распространить указания отдельных сонетов на всю эту череду.

Выделить же сонеты 37—42 в отдельную череду нас заставляет, принятая нами, логика анализа. По этой логике мы не можем распространить указания сонетов 21—36 и далее, на сонеты 37—42, так как в сонете 37 встречаем противоречие сонетам 21—36.

А это значит, что в сонете 37 происходит смена адресата и вся череда сонетов 37—42 адресована другому человеку, не тому, кому были адресованы сонеты 21—36.

Но какой знак смены адресата в этом сонете? Ведь, казалось бы, никаких противоречий в том, что Шекспир развивает тему хвалы своей возлюбленной, нет.

Он уже хвалил однажды её душу (сонет 31) и там это не стало знаком смены адресата. И хотя здесь поэт говорит, что собирается также хвалить и ум, и богатство, и красоту, и происхожденье, и вообще любой знак во благо адресату – For whether beauty, birth, or wealth, or wit, Or any of these all, or all, or more, но это больше похоже на дополнение, о котором поэт раньше просто не успел сказать. Но тогда получается, что перед нами дополнение манифеста Музы из сонета 21. Но может ли такое быть, если ключевой фразой сонета 21 звучит вопрос: «Зачем хвалить, коль цели нет – продать?», а значит любые дополнения неуместны? Тогда получается, что здесь сменилась цель такой хвалы – теперь поэт желает всем показать (продать) достоинства адресата, в том числе и внешность, от хвалы которой был прямой отказ в сонете 21.

Фантазировать в стихах так (меняя принципы в отношении одного человека) можно, а вот сохранить при этом последовательность не удастся. Но Шекспир последователен.

Поэтому, смена цели – знак смены адресата. Перед нами случай, когда тема между сонетами 36 и 37 не меняется, но расширяется за границы дозволенного, в чём и заключается противоречие в отношении адресата.

Но есть и ещё один знак смены адресата в сонете 37, подтверждение которому находится в явно «мужском» сонете 39. Поэт называет или себя «частью» адресата – And by a part of all thy glory live (сонет 37) или адресата «частью» себя (сонет 39), что в общем – одно и то же.

А значит и адресат – один и тот же. Но одно пока не ясно – какой по счёту этот адресат в сонетах, четвёртый или второй? Не он ли был ранее?

Мы видим новый ракурс старой темы, той же, что и в сонете 18 – о роли хвалебных стихов во времени: «и тот, кто внял тебе в свой звёздный час, пусть стих создаст, в веках не превзойти – And he that calls on thee, let him bring forth Eternal numbers to outlive long date».

Как мы помним, именно об этой роли стихов Шекспир, якобы, «забыл» в сонете 22, что противоречиво сонету 18 и указало на другого адресата.

Теперь же, «вспомнив» об этом в сонете 38, Шекспир, с одной стороны, противоречив сонету 22, а значит и всей череде сонетов 21—36, но, с другой стороны, согласован с чередой сонетов 18—20. Это указание на то, что адресат сонетов 18 и 38 – одно лицо.

Также видим, что продолжается тема сонета 37 о публичности хвалебных стихов, – достоинства адресата представляются на всеобщее обозрение: «это льётся в мой стих твоей собственной милой темой – that pour’st into my verse Thine own sweet argument», «продаются».

В зависимость от этого, от мнения современников, ставится либо успех, либо провал стихов: «моей будет боль, хвала твоей – The pain be mine, but thine shall be the praise».

Противоречия в этом нет, а значит и здесь адресат тот же, что в сонете 37.