Публий Вергилий - Энеида. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского

Нам насилие чуждо, надменности нет в нас к тому же!

530 Край на западе есть, Гесперией что греки зовут;

В той античной стране, плодородной, богатой оружьем,

Прежде жили энотры; теперь их потомки живут,

Взяли имя вождя и себя «Италийцы» назвали.

Путь держали туда, куда наши пророки ведут.

535 Тученосный восстал Орион над пучиной; оскалясь,

Корабли Австром дерзким на скрытые мели бросав;

Буря, нас одолев, размела по волнам и по скалам

Все суда; лишь немногие здесь оказались, пристав…

Что за люди живут, коль ступить на песок нет доверья?

540 Что за варварский край, если терпит такой дикий нрав?

Угрожая войной нам, сойти запрещают на берег!

Коль людей презираете вы, и оружье в строю, —

Вы побойтесь бессмертных, что помнят и честь, и неверье.

Был царём нам Эней справедливый и храбрый в бою;

545 Благочестьем никто с ним не мог в этом мире сравниться.

Коль его пощадила Судьба, если видит Зарю

И Эфир, и к жестоким подземным теням не спустился, —

Страха нет в нас. И ты не раскаешься, если ты здесь

Первой нам помогать поспешишь, – там, в краях Сицилийских

550 Города есть, войска, и троянец по крови, – Акест.

Пусть позволят нам флот подвести, ураганом разбитый;

Брёвна надо приладить, и вытесать вёсла, – дай лес.

Если вновь мы отыщем царя, и всех спутников свиту,

Плыть в Италию сможем, – и путь свой отыщем везде, —

555 Поплывём мы в Италию, дальше в Латинию с битвой.

В море сгинул Ливийском отец, нет для Юла надежд, —

К сиканийским проливам пойдём мы, откуда пришла ты,

Будем нужных пристанищ искать у Акеста, иль, где ж», —

Молвил Илионей, и кричали согласно солдаты,

560 Все дарданцы, ответив, как воин могучий один.

Скромно взор опустив, Дидо им отвечала всем кратко:

«Брось ты страх, всяк троянец заботу из сердца гони!

Царство молодо наше, кругом же опасность огромна,

Меня бдительно так рубежи заставляет хранить.

565 Энеады, о вас кто, о Трое не знает спалённой,

Не слыхал о войне, об отваге троянцев ничто?

Не настолько в груди у пунийцев сердца очерствлёны,

Прочь не гонит коней от тирийцев и Солнца поток.

Если к пашням Сатурна, в великую вы Гесперию,

570 Или к Эриксу плыть захотите, к Акесту, – ну, что ж,

Помогу вам, припасы все дам, отпущу невредимо.

Если ж в царстве моём захотите остаться, хвалю, —

Город, что возвожу, – он весь ваш! Корабли приводите!

Я троянцев с тирийцами вместе навек полюблю.

575 Пусть бы царь ваш Эней Нотом был ураганным подхвачен,

Принесён к нам! А я по всему побережью пошлю, —

До пределов Ливийских обыщут пусть вестники чащи, —

Может быть, по лесам иль селеньям блуждая, идут».

Духом храбрый Ахат тут воспрянул от речи царящей,

580 С ним родитель Эней, – прорываться сквозь облако ждут.

Ободряет Энея Ахат: «Сын богини державной,

Думы молви, какие, в душе зародившись, растут?

Глянь, – опасности нет, и все спутники с флотом сбежались.

Лишь один не вернулся корабль, – мы видали, пропал,

585 Утонул. Материнские все же сбылись предсказанья».

Лишь промолвил он так, – и тотчас золотое, как лал,

Разрывается облако, в чистом Эфире растаяв.

Пред народом Эней встал, – божественный свет осиял

Плечи ярко, лицо, ибо матерь сама вдруг расправит

590 Цесаревича кудри; и юности блеск, засияв,

Гордой радостью глаз у героя огонь зажигает.

Так слоновую кость украшает искусство оправ;

Мрамор иль серебро в золотой Паризийской оправе.

Он собранью всему, и царице нежданно представ,

595 Обращается тут: «Кого ищете вы, – здесь поставлен.

Я троянец Эней из Ливийского моря спасён.

О, взошедшее Солнце, троянцев лишь беды представлю,

И своих беглецов, из данайцев кто спасся со мной,

Нас, лишённых всего, испытавших в морях и на суше

600 Столько тяжких трудов, принимаешь ты в город, в дом свой.

Сил не хватит теперь, Дидо, нам благодарность за случай

Воздавать, – сколько в мире дарданцев сейчас ты спасла.

Коль бессмертные чтят благочестье, и есть невезучим

На земле справедливость, и ты поступить так смогла, —

605 Есть награда тебе? Неужели родитель твой гордо

Не счастливый? Ужель не достойны родители слав?

Льются реки доколе к морям, и доколе по горным

Склонам тени скользят, и светила на небе ночном, —

Имя вечно пребудет твоё и в хвале, и в фаворе,

610 Земли б нас ни призвали какие», – промолвив, рукой

Правой, – Илионея, Сергеста же левой, в поклоне

Обнимал и Гианта тут, с храбрым Клоантом, с собой.

Гостя взвидев едва, в изумлении Дидо Сидонья,

Устрашилась Судьбою, и голос её потрясён:

615 «Что за жребий, скажи, через столько опасностей гонит

Сын богини, тебя? К берегам, ты какой занесён

Силой? Ты же, – Эней, твой отец, – Дарданид Анхиз важный;

Ты Венерой во Фригии, близ Симоента рождён.

Вспоминаю, – в Сидоне как Тевкр появился однажды, —

620 Из отчизны был изгнан он; царство стремился скорей

Властью Бела добыть; ну, а Бел, мой отец кровожадный,

Кипр тогда разорил и под властью держал, царь царей.

С того времени знаю я всё, – как троянец скитался,

Знаю имя твоё, имена пеласгийских царей.

625 Был троянцам врагом, но о них с похвалой отзывался;

Утверждал, что от корня старинных троянцев рождён.

Поспешите, мужи, и под кров мой войди, кто собрался!

Лично бедствий таких я изведала много, – дождём

Нас несчастья гоняли, и здесь лишь осели когда-то.

630 Горе знаю, – несчастным помочь оно учит добром».

Молвя это, царица уводит Энея в палаты

Дома; в храме почётные жертвы назначив скотом,

К брегу двадцать быков отправляет царица богато,

Сто огромных свиней со щетиною жёсткой; по сто

635 И ягнят, и овец жирных; с ними весёлого бога,

Вакха дар посылает; уж всё до краёв налито.

Изнутри дом меж тем в роскошь царскую убран премного;

Пир готовят в покоях дворца, все ковры стелют там, —

Тканы пышно они и украшены пурпуром гордым.

640 Отягчён серебром стол, на золоте кубков чекан

Предков славных деяния выбил предлинной чредою,

Дедов подвиги многих, с древнейшего рода начав.

Тут Эней, – в отца сердце, для сына не знает покоя

Ведь любовь; сразу сам посылает Ахата гонца, —

645 Чтоб Аскания он известил и привёл его в город, —

Об Аскании милом заботы всегда у отца.

С ним дары принести Илиона, с погибели взятой,

Унесли, – от златого шитья тяжелее свинца

Плащ, шафраном окрашен, с узором из листьев аканта, —

650 Уходя из Микен, аргивянка Елена его,

Получивши от Леды, в Пергам, к беззаконному браку

Увезла убор дивный. Ещё принести скажет он, —

Скиптр отцовский; им в прежние дни Илиона владела

Дочь Приама старейшая; с ним ожерелье, – кулон