Евгений Кузьмишин - Калиостро в пасквилях современников. Сборник мемуаров

Я. «Правду вам сказать, что я весьма мало знаю Ц.».

К. «Змея, кою я в пазухе моей питаю! ты лжешь! клянись, тотчас клянись предо мною, что ты никакой тайны в разсуждении обстоятельств его жизни не ведаешь, которая, кроме тебя, троим еще известна».

Признаться надобно, что я была тогда в крайнем изумлении. Я на несколько времени замолчала и сама в себе разсуждала, каким бы образом должно было мне в сем случае поступить, не наруша даннаго мною слова и не преступя моих правил, коим я в разсуждении праваго и неправаго дела следовала. Калиостр, с сердцем на меня взглянув, сказал: «Ну, притворщица! Что ты молчишь? Отвечай мне – так ты ничего не знаешь о Ц.?». На что я с весьма важным видом сказала: «Господин Граф! Мне весьма странен ваш поступок; я не понимаю, для кого вы играете ету шутку, когда я одна только с вами, я, которую, как вы сами говорите, стережет служащий вам дух Ганнахиил. Когда я не страшусь очей всевидящаго, коему открыта вся внутренность моего сердца, то может ли меня устрашить Ганнахиил, если он, так как благодетельной дух, во глубину души моей проницает? Ежели же он не тот, каким я его теперь называю, то пусть он что хочет обо мне вам насказывает. Я верую в того, пред лицем котораго трепещут демоны и чернокнижники; и я совершенно уверена, что он напоследок все неустройства в мире сем обратит к лучшему». Калиостр взглянул на меня весьма дружески, жал мою руку и сказал: «Добродетельная душа! Толикой скромности, такой твердости духа и такого благоразумия я не ожидал от вас, судя по вашей молодости. Поступок ваш в сем случае был столь благоразумен, что он далеко превзошел мое чаяние. Теперь уже могу я вам сказать связь дела сего. Мне приказано от моих начальников предложить вам етот обманчивой вопрос тогда, когда уже они наперед всю связь дела мне открыли, и то даже мне сказали, что матушка ваша для лучшаго вашего в разсуждении людей просвещения сообщила вам сию историю. Ежели бы вы во всем мне признались, то бы я имел тогда справедливую причину опасаться, что вы, по слабости вашей, и против будущих искушений не в силах будете устоять и можете со временем попасться в наиопаснейшия для магии сети. А если же бы вы отважились мне дать такую присягу, тогда бы вы зделали первой шаг по тому пути, на коем бы вы со временем погрязли еще в вящие пороки, и я бы наконец принужден был мало-помалу вовсе вас оставить. Но теперь мы кончим етот разговор; однако ж я еще вам повторяю, что путь, ведущий к магии, весьма опасен и что из тысячи, по крайней мере, один только достигает до той высокой цели, чрез которую себя и других можно зделать благополучными, ежели кто, не повергаясь в бездну, избежит от всех искушений; при всем том вы можете далеко по сему пути шествовать, ежели вы все свои душевныя и сердечныя дарования на то употребите». Здесь Калиостр замолчал, и я ничего ему не отвечала; однако ж ето дело привело меня в ужасную задумчивость. Помолчав немного, сказал он мне, чтоб я безо всякаго изъятия никому из братьев и сестер того не открывала, что между нами случилось, будто бы для того, что он имел справедливыя причины еще до времени таить сию свою силу, которая открывает пред ним внутренность сердца человеческаго. (17)

Когда мы стали подъезжать к Вилцену, тогда Калиостр говорил и молился тихо про себя на незнаемом языке, читал нечто из небольшой красной магической книжки и, увидя лес, с необычайным жаром вскричал: «Там, там лежат зарыты магическия писания! о! ты, великий миров зиждитель! помоги мне совершить мое намерение!». Потом, несколько помолчав, продолжал: «Сии магическия писания и сокровища лежат под стражею наисильнейших духов, и кроме духов, никто их оттуда достать не может. Я ли тот счастливой, чрез посредство котораго оныя сокровища вынутся, сие известно только тому одному, кто меня послал. Но я наложу на духов, стерегущих сии сокровища, такое заклятие, чтоб тот, кто пойдет по следам моим, ничего не мог успеть без моего ведома и без помощи моей, хотя бы я был от него и за триста миль». Лишь только мы приехали в Вилцен, то он с господином фон Говеном, с отцом моим и дядею без проводника пошел прямо в тот лес, которой он прежде описал, и тамо показал сломленное дерево, под коим, по его словам, лежало охраняемое духами сокровище. Там надлежало ему опять одному про себя делать некоторое заклинание и одного из своих духов к оному месту привязать. Следующаго утра между 10 и 11 часов делал он опять с робенком магической опыт в присутствии всех бывших тогда сочленов нашей ложи. При сем опыте он точно так же поступал, как и при первом, котораго я была свидетельницею, с тем только различием, что робенок был в той же горнице, в которой мы в кругу сидели, только за ширмами, а господин фон Говен в том же кругу стоял подле Калиостра. Робенку дал Калиостр держать большой железной гвоздь, велел ему стать на колена и прежде не вставать, пока не увидит уже знакомаго ему прекраснаго мальчика. Когда сей явился пред робенком, то Калиостр повелел духу с красным крестом явиться, вселиться в гвоздь и лежащее в лесу сокровище так охранять, чтоб никто без его ведома к оному приближиться не смел. Также и без господина фон Говена сокровищу сему запрещено было наружу выходить. Потом велел он господину фон Говену преклонить колена, а духу с красным крестом – к нему прицепиться. После того Г. фон Говен делал робенку некоторые вопросы, кои Калиостр ему наперед сказывал. И когда Г. фон Говен говорил, то Калиостр прикасался к нему магическим своим мечом. Наконец Г. фон Говен должен был повторять за Калиостром следующия слова:

«Именем моего мастера и учителя Калиостра повелеваю я тебе, избранное в духовидцы дитя, заставить служащих великому нашему учителю духов показать тебе лес, в коем хранится сокровище, и вскрыть землю, которая оное покрывает».

Дитя. «Лес предстал, земля разверзлась, и я вижу лестницу с длинным подземельным ходом». Здесь велел Калиостр Г. фон Говену, которой во все время стоял на коленах, встать, однако ж остаться в магическом круге, а сам начал продолжать робенку вопросы.

Калиостр. «Сойди вниз по лестнице, сочти ступени ея вслух, чтоб мы могли слышать, а потом пройди до конца пещеры и скажи нам, что ты тамо видишь». Робенок счел ступени, и мы могли слышать, как он ступал по лестнице, слышали также и то, что он, спустившись вниз, зделал еще несколько шагов. Наконец робенок начал говорить:

«Здесь лежит множество золотых полос, золотых и серебряных монет, разных железных вещей, исписанных бумаг и еще красной порошок». (18)

Калиостр велел явлению изчезнуть. Потом делал он другое заклинание и спрашивал:

«Что вы теперь видите?»

Робенок. «Я вижу семь прекрасных мужчин, одетых в белое долгое платье: один из них имеет на груди красное сердце, другие же все имеют красные кресты и некоторыя слова на челах их, но я не могу оных читать».