Геннадий Прашкевич - Красный сфинкс

Ведь я нарушил все советы и наставления литературоведов.

Все они твердили, что высшее достижение писателя – изобразить человека во всей его сложной тонкости, что многосторонним должен быть культурный человек. Шорин же у меня прост как прямая линия. Он человек одной идеи, и вся его жизнь подчинена этой идее. Он даже уверял себя, что не имеет права погибнуть, пока не выполнит своей функции… Это, правда, автобиографический плагиат: я сам себя уверял, что не погибну на войне, потому что функции своей не выполнил…»

Мир далекого будущего Г. И. Гуревич развернул в объемном и самом известном своем романе «Мы – из Солнечной системы» ( 1965).

Ким – молодой, но опытный врач-профилактик – живет и работает в действительно далеком, счастливом, но все еще небеспроблемном будущем, населенном почти 100-миллиардным человечеством. Идет преобразование всей Солнечной системы, а не просто планеты Земля, решены многие мучавшие людей проблемы, но люди, например, все еще страдают от неразделенной любви, от личных предательств – они разочаровываются, теряют иллюзии. Среди прочих поразительных вещей герои романа создают новую фундаментальную науку – «ратомику». Благодаря ей можно воспроизводить любые предметы, вносить исправления в структуру этих предметов. Даже мертвых уже воскрешать можно, если предварительно биологическая «схема» была записана на атомном уровне…

Параллельно художественным – «Месторождение времени» (1976), «Нелинейная фантастика» (1979), «Темпоград» (1980) – Г. И. Гуревич выпустил несколько очерковых книг: «Карта страны Фантазии» (1967), «Беседы о научной фантастике» (1983). Его всегда интересовала систематика, он любил порядок во всем, он и историю фантастики пытался анализировать, давая каждому выделяемому им периоду название самых характерных для того времени произведений.

«1917 – 23 – „Красная звезда“ – по роману А. Богданова.

Основная тема – отношение к революции. Пожалуй, самый выразительный роман – «Аэлита» Толстого. Герой его – красноармеец Гусев, энтузиаст мировой революции, готовый и на Марсе затеять революцию, и инженер Лось, его переживания: разлука и любовь. Тема очень близкая, когда эмиграция и фронт раскалывали семьи.

1924 – 30 – «Продавец воздуха» – по роману А. Беляева.

Мечта, техническая, научная и несколько воспаряющая над возможностями, воздух продается. Заоблачные идеи предлагают нам иногда авторы, тот же Беляев.

1933 – 40 – «Победители недр» – по роману Гр. Адамова.

Первая пятилетка позади, страна техницизирована. В большой литературе в моде производственные романы, в фантастике – тоже производственные или обстоятельные познавательные путешествия.

1946 – 53 – «На грани возможного» – по сборнику В. Охотникова – писателя и изобретателя. Уровень рационализации. Рассказы о ветростанциях, новом методе строительства дорог.

1954 – 63 – «Падает вверх» – по роману А. Полещука.

После XX съезда, после выхода в космос появилось настроение эйфории: все можем, все сумеем, чуть подтолкнуть и все само собой устремится вверх. В фантастике бурные мечты, далеко превосходящие А. Беляева. Но, увы, в практике бурный взлет не состоялся. Космос космосом, а на полях неурожай, на Украине хлеб из гороховой муки. И последовал период сомнения, разочарования. Выразили его братья Стругацкие в романе «Трудно быть богом». Кстати, одновременно они выпустили и самую радужную свою книжку «Понедельник начинается в субботу» – о веселых и всесильных молодых физиках, вынашивающих гениальные идеи с субботы начиная, даже пренебрегая свиданием с хорошенькой ведьмой…

Начертив волнистую трассу фантастики за 50 лет, я попробовал прогнозировать следующий поворот. Решил, что после неумеренного очарования «Падает вверх» и скептического охлаждения «Трудно быть богом» должна последовать некая синтетическая рассудительная фантастика, которую я назвал бы «Диспут богов».

И не угадал.

Молодые фантасты семидесятых годов все почти пошли по пути Стругацких.

Писали о том, что богом быть трудно, намекали, что наши боги и не боги вовсе. Я был одним из руководителей семинара молодых тогда, мы разбирали эти вещи с язвительными намеками, но публиковались они редко и с трудом. В печать же шла беззубая фантастика о космических, юмористических иногда приключениях простых людей, детей, бабушек, девушек. «Люди как люди» назвал я эту эпоху по сборнику Кира Булычева, пожалуй, самого популярного автора тех лет. Люди остаются людьми, любят, заботятся о детях, ничего не меняется и менять не надо!

– Это удивительно, – сказал мне как-то В. А. Каверин, встретив меня на лесной дорожке в Переделкино, – как это вам удалось на второстепенном материале показать наше развитие…»

«Только обгон» (1985).

«Учебники для волшебника (1985).

«На встречах с читателями меня нередко спрашивают: какую я пишу фантастику – космическую, земную, биологическую, техническую, психологическую? – спрашивал Георгий Иосифович. И сам отвечал: – Это вопрос неправильно поставленный, некорректный, как говорится в науке. Фантастика, как и всякая литература, работает на потребителя, не на производителя. У производителя уменье, ограниченное специальным образованием, у потребителя – нужды или мечты. Никак нужды и мечты не укладываются в рамки одной профессии. Потребителю все равно, какая наука обеспечит его жизненные задачи. Лишь бы обеспечила. Ему НУЖНО, и баста. В результате ваши читательские требования и мои писательские темы вторгаются в любые науки: космические, земные, технику, физику, биологию. Голова моя требует порядка, я не могу читать о путешествиях без карты, мне обязательно нужно знать, где именно, в какой точке происходят события. Знаю: не каждому читателю нужны параметры. Достаточно факта. Вот дерево за окном. Это липа. И какая же она пышная, какая раскидистая, сколько оттенков в ее щедрой зелени, сколько веток и листьев! И как же быстро они распустились: неделю назад одни голые почки торчали. Значит, в мае писался этот абзац, в первых числах, заметили? И ведь в самом деле любопытно: за неделю – огромнейшая крона, этакий напор жизни! А вот в ствол никакого напора, с прошлого года вырос на два-три сантиметра. Почему такая разница? И почему такая разница между деревом и животным? Вообще-то понятно: растение спешит использовать каждый теплый день, а человек может расти и зимой. Стало быть в принципе организм способен к стремительному росту. Человек бы вырастал за неделю, этакое облегчение родителям.

Невозможно?

По какой причине?

Вот причины интересуют меня прежде всего.

Главное: причины превращения. Стабильного я не люблю, ищу изменений.

Так увлекательно следить за превращениями. Был, например, журчащий ручеек, стал Волгой. Был несмышленыш, лежал в колыбели, лепетал невразумительное, сделался взрослым человеком. Был милым младенцем, стал подлец подлецом. А другой – гением. Почему? От генов гений? А подлец – тоже от генов?…»