Геннадий Прашкевич - Красный сфинкс

Геннадий Мартович с улыбкой говорит о своей «литературной всеядности». Так оно и есть. Даже приблизительно обозначить диапазон его многоплановой литературной деятельности весьма непросто. Если представить длинную книжную полку, уставленную изданиями Прашкевича, мы увидим среди них научно-популярную книгу «Берега Ангариды: палеозойское время в истории сибирского материка» (2003), написанную в соавторстве с палеонтологом Е. А. Ёлкиным, рядом с ней – переведённый Прашкевичем роман загадочного Бруно Травена «Корабль мёртвых (2006), здесь же – сборники жизнеописаний „Самые знаменитые учёные России. От Ломоносова до Сахарова (2000) и „Самые знаменитые поэты России. От Ломоносова до Бродского“ (2001) и коллекционная книга-альбом „Путь на карнавал. История любви и жизни художника“ (2005) о трагически погибшем в 2004 году санкт-петербургском скульпторе Арсене Аветисяне, биографическая книга „Человек цели“ (2008) – о фантасте Василии Головачёве, с которым Геннадий Прашкевич давно дружит. А вот уже упомянутые исторические романы Прашкевича о завоевании Сибири, роман „Пёс Господень“ (1998) о взятии Константинополя крестоносцами, поэтические сборники „Посвящения“ (1992), „Спор с дьяволом“ (1996) и „Дева-Обида“ (1998), „Большие снега“ (2008), корейские и болгарские переводы, детективы „Рыцарская наколка“ (1996), „Человек из крематория“ (1996), „Бык“ (1997), «Скелет в шкафу“ (1998), «Бык в западне (1998), бизнес-романы, многочисленные тома фантастики…

Теперь рядом с ними встал «Красный сфинкс».

О русской фантастике в разное время писали Анатолий Бритиков, Виталий Бугров, Георгий Гуревич, Кир Булычёв, Всеволод Ревич, другие авторы. Но их интересовали главным образом научно-фантастические идеи, сюжеты и образы, судьба жанра в целом, – Геннадия Прашкевича волнует судьба конкретных личностей. «Конечно, – пишет он, – русская фантастика началась не с Осипа Сенковского и не с князя Владимира Одоевского, но именно они, а с ними Алексей Константинович Толстой, определили все ее дальнейшие направления – и сказочное, и мистическое, и фэнтезийное, и научно-фантастическое, и альтернативно-историческое. Боевик, триллер, роман катастроф – всё это намечено в работах великой тройки. За ними, на мой взгляд, уже никто не находил принципиально новых путей. В XIX и в XX веках работали чрезвычайно талантливые писатели, но все равно машину завели Сенковский, Одоевский и А. К. Толстой. Дальше шел обычный литературный процесс, в котором Николай Гоголь соседствовал с Константином Аксаковым, Валерий Брюсов с Алексеем Н. Толстым, А. Чаянов с К. Э. Циолковским, Михаил Булгаков с Николаем Шпановым, Александр Казанцев с братьями Стругацкими…» Материалы, извлеченные из архивов НКВД и МГБ (здесь Геннадию Прашкевичу очень помог его покойный друг – магаданский писатель Александр Бирюков) позволили по-новому осветить судьбы Александр а Чаянова, Бруно Ясенского, Сергея Буданцева, Вивиана Итина, Андрея Платонова, Вячеслава Пальмана, Сергея Снегова, многих других фантастов, погибших в сталинских лагерях или прошедших эти лагеря. При этом «Красный сфинкс» не просто справочник, из которого можно почерпнуть биографические и библиографические сведения о писателях, оставивших след в русской фантастике, это еще и глубокое исследование социального феномена фантастики советской : ведь именно в СССР впервые в истории человечества был поставлен небывалый эксперимент: написать человека таким, каким он должен быть , а не таким, какой он есть .

Да, в «Красном сфинксе» мы не прочтем об Александр е Вельтмане или Василии Левшине, потому что невозможно написать обо всех ; не прочтем (хотя и хотелось бы) о П. Инфантьеве, А. Оссендовском, Граале Арельском. К сожалению, нельзя объять необъятное, уже поэтому в «Красном сфинксе» не очерчены творческие пути В. Винниченко, М. Гирели, Виктора Гончарова, Сергея Григорьева, М. Зуева-Ордынца, И. Келлера и В. Гиршгорна, Надежды Бромлей, В. Никольского. Можно вспомнить еще В. Орловского (Грушницкого), А. Шишко, В. Язвицкого, Н. Автократова. Б. Анибала, В. Владко, Владимира Брагина, Вадима Охотникова, Бориса Фрадкина, А. Студитского, Александр а и Сергея Абрамовых, Генриха Альтова, П. Аматуни, Олеся Бердника, Илью Варшавского, Геннадия Гора, Севера Гансовского, Ариадну Громову, Анатолия Днепрова, Зиновия Юрьева, Михаила Емцева и Еремея Парнова, И. Забелина, А. Колпакова, Евгения Гуляковского, Андрея Балабуху, А. Полещука, Владимира Савченко, В. Сапарина, Александр а Шалимова, Георгия Мартынова и многих, многих других фантастов. Что ж, будем надеяться – пора обширных и углубленных исследований ещё впереди.

«Мы интересны друг другу своими глубинными «вещами », которые не пересекаются с опытом другого человека, – писал Геннадий Прашкевич. – Это относится и к творчеству. Что тебе Богом дано, то и реализуешь. Но есть в литературе одна странная составляющая, без которой ничего истинного быть не может. Это чувство вины. Я имею в виду, что каждый из нас, проживая жизнь, обязательно кого-то обижает, что-то не успевает доделать, совершает поступки, которые потом будут болезненно мучить. Это может никогда не выйти в книгу, в действие, это может умереть у тебя в подсознании и никто не узнает о твоих очень странных переживаниях, но они есть у каждого. Если в то время, когда ты описываешь какого-то человека, его движения, характер, в тебе не колыхнется твое собственное, это будет пусто, малоинтересно».

Всё-таки хорошо, что есть в России писатель масштаба и дарования Геннадия Мартовича Прашкевича! Именно ему, истинному подвижнику, могучему Белому мамонту отечественной фантастики, оказалось под силу проделать колоссальную работу по перелопачиванию многомерного пласта русской фантастической прозы, берущей начало в прошлом и простирающейся в грядущее, рассказать о вечном времени, о людях и их книгах…

Спасибо ему.

Январь 2007, июнь 2008.

Санкт-Петербург