Марина Цветаева - Тетрадь вторая

14-го Декабря 1923 г.

Так око опускает веко:

Какой ужасный звук!

(NB! очевидно — виево?)

На этих улицах тебя не встречу —

На них несчастные живут

Дальше, июль 1924 г.

Не буду у Бога просить отсрочки...

Неповтóрен —

Будь один.

Мысль:

Умыслы — в мире дословном (дословесном) то же, что тайнопись в мире сем. Умысел можно передать только тайнописью.

Богини рождали героев, а любили пастухов.

Богини бракосочетались с богами, рождали героев, а любили пастухов.

(Афродита: Гефест: Эней: Адонис)

— Перерыв из-за болгарской поэзии, две поездки в Прагу, и т. д.

Бог, дай — и боги, дайте!

Я ревную к земной любви, такие небесные песни и чувства.

Эпитеты к Вакху: двусущий, двуединый, двусердый, двуличный, двудонный (двоедонный). Кубок двоедонный.

IV сцена. Наксос. (IV сцена начата 7-го августа 1924 г., четверг. Дай Бог — и дайте боги!)

В этой сцене Тезей соблазнен Дионисом. (Бог влажных мест.) Общий ход: монолог Тезея над спящей Ариадной (найти!). «Спит, негой насыщенная...» То, что тебя усыпляет, меня лишает сна. Избыток страдания и неги — то, что женщину усыпляет, мужа лишает сна. Сонные реплики Ариадны: — Люблю. — Навек. — Побудь. (и т. д. — найти. — ) Иногда — вопросительные интонации. Тезей над спящей повторяет клятву — страшную клятву: — Если же я, в помрачении ума и сердца, когда-нибудь тебя оставлю — да сразит меня Афродита, да не узнаю я счастья в детях и в битвах (упомянуть отца), да узнаю я измену женщины и славы, да обманет меня мой собственный сын и лучший друг, да сразит Афродита ту, ради которой я тебя оставлю, да —

И, вступление Диониса. Основа: вкрадчивость.

Либо — А всё-таки ее отдашь! (уступишь, покинешь)

Вакх хочет Ариадну. Как бог, он может ее отнять, но он, очевидно, хочет и Тезея, он хочет доброй воли Тезея к жертве (NB! глупость! Он хочет, чтобы Ариадна его любила, т. е. разлюбила Тезея, а для этого нужно, чтобы Тезей ее оставил: «бросил». — Да и то не гарантия! Вообще, слабое место. А м. б. Вакх — просто игрок? Соблазнитель и мужских душ? 1933 г.) Легко отдать жизнь за родину, как ты этого хотел, пустяк — сразить Минотавра, но есть чудовище страшнейшее: собственное жадное сердце: срази его!

— Отступись!

— Уступив ее тебе, я уступаю ее смерти и старости, ибо ни бессмертия ни вечной юности ты ей не дашь. С тобой она — женщина, со мной богиня. Погляди на нее: вот она покоится, в роскоши своей весны. От тебя зависит увековечить эту весну (сделать эту весну — вечной). Силой я ее у тебя не возьму, мне нужна добрая воля. (Дар. NB! Насколько несравненно Христос выше всех богов. — «Милости хочу, а не жертвы», т. е. РАДОСТИ хочу, а не... Какое непомерное требование!)

— Спроси у нее самой! — О, у женщин не спрашивают! Тебе надлежит быть ее судьбой.

Борение Тезея. — Но я дал клятву! — Тяжесть ее попрания падет только на тебя. (NB! Вакх знает с кем говорит! 1933 г.) Что же может быть слаще жертвы во имя любимой?

— Но будет ли она счастлива (без меня?) с тобой? Она не может быть счастлива без меня!

— Твоя Ариадна — нет, у моей Ариадны будут новые чувства.

— Но позволь мне по крайней мере сказать ей...

— Тогда вся жертва напрасна. Узнав, что ты покинул ее любя — она никогда не забудет тебя, даже богиней.

— Но она сочтет меня последним предателем!

— Снеси и это. Тезей, есть у меня от памяти — прекрасный напиток, вернее летейского. Выпей — и ты покинешь ее без боли.

— Но я не хочу ее забыть!

— Тезей, то, что я хочу от тебя...

или

Тезей: — То, что ты хочешь от меня — выше сил человеческих!

— Меньшее может стать бóльшим. Сделайся богом.

(Возглас Тезея о лабиринте (сердца).)

— Прах <���сверху: Смерть> — бессмертье — выбор твой!

Чем-то (сейчас еще не знаю, чем) Вакх одолевает. Тезей уже хочет склониться к спящей. Голос: — «Не искушай естества! От рук, протянувшихся навстречу, ты не уйдешь. Простись с ней в мыслях (внутри)». — Тезей без оглядки идет на свет. Можно (после некоторой тишины) звук весел. Ариадна продолжает спать.

Можно, как последнее слово в картине, голос Вакха: — Бог!

Перерыв с 10-го по 19-ое. Поправки I сцены. Поездка в Прагу (Ремизовы). Переписка прозы для «Огней» [56] Газета «Огни», выходившая в Праге в1924 г. .

Между Тартаром и Олимпом

Перебрасывающий мост

Три сна о Б. П.

(вкратце)

1) Звонок по телефону в окно к жене. — «Нет и не будет». — Снежные московские переулки. Отбиваемся от других. Идти некуда и время на счету.

2) Ищу его по всем пустым классам какого-то учебного заведения.

3) 25-го августа, утром. Приезжие советские. Статья Троцкого с картинками. Обольщаю советских, с одним о стихах, засыпаю, один другому — шепотом: — «Ц<���ветае>ва, ну, знаешь — стихи Белого». Я, просыпаясь: — Как тихо ни говорите — я всё слышу.

Бóльшего, чем я Вам давала тогда, не я не могла Вам дать, а Вы не могли взять.

Взять у меня — вот единственная возможность дать мне. (Лейтмотив моей жизни с людьми и, особенно, с любимыми.)

IV картина — Наксос — нáчерно кончена 1-го сентября 1924 г.

ГЛУБИТЬ (углублять) — хорошая рифма к ГУБИТЬ!

«Glissez, mortels, n’appuyez pas!» [57] «Скользите, смертные, не задерживайтесь!» (фр.) — цитата из «Четверостишия о конькобежцах» Пьера Шарля Руа (1683 — 1764), поэта и оперного либреттиста.

Картина V

Возвращение

(картина начата 5-го сент<���ября> 1924 г. — по числу — день Алиного рождения — дай Бог!)

Царь Эгей на прощальной площади в Афинах. Утро четвертого дня. Час до восхода. Царь Эгей, бессонный, сидит на ступенях своего дворца. Прорицатели. Жалоба Эгея на неизвестность. Раньше братская урна прибывала раньше. Три ночи прошло — ни звука. «Хоть бы прах твой увидеть, сын!» (Жду прибытия братской урны.) Явление жреца Посейдона. Царь, жертва богу принесена. Помни, твой сын под особым покровительством бога. — Бог сей властен на море, но не на суше! Если бы лабиринт находился на тысячу локтей под водой — я бы был спокоен.

— Царь, сын твой, еще в юношестве отваливший скалу, под к<���отор>ой (и т. д.), сын твой, убивший Прокруста, сын твой — сын твой, сразивший Марафонского быка — сын твой одолеет и Минотавра. — Не забывай, что к Минотавру идут безоружными. — Но не с отрубленными руками! Любовь к отчизне и две тезеевых руки. — Три ночи уже — ни слуху ни духу. Злой знак. — Благой знак.

Прорицатель: — Царь, я этой ночью следил звезды и гадал по птичьим внутренностям — странное имею сказать тебе. Сын твой жив, но душа его мертвей <���пропуск одного слова>, сын твой плывет, но ладья его тяжелей свинца. Сын твой победил, но взгляд у него — побежденного.