Марина Цветаева - Тетрадь вторая

Вот уж не Психея! Непременно — глазами увидеть. Да я, наоборот, глаза закрываю!

Еве до познания добра и зла вовсе не было дела. Ей было важно сделать по-своему — преступить. Иначе бы не любопытство, а любознательность, т. е. не порок, а добродетель, не женский жест, а мужской. (Еву Библия делает Прометеем!)

Дальше: вовсе не примета божества — знать добро и зло. Привилегия божества — именно не знать, иначе — откуда бы счастье? Знают, т. е. страдают люди. Итак, я бы то древо переименовала в древо забвения добра и зла.

(18-го марта 1925 г.)

— И верно, и спорно, а в общем — не додумано.

(При переписке, авг<���уст> 1933 г.)

Наслажденье я в жизни заменила наважденьем, т. е. первое в моих руках неминуемо превращалось во второе, не успев собою пробыть — ни мигу. Если наслаждение нечто без — хотя бы <���пропуск одного-двух слов> — я никогда не наслаждалась.

Чревоточина тоски.

От родимых сел, сел!

— Наваждений! Новоявленностей!

Чтобы поезд шел, шел,

Никогда не останавливался,

Никуда не приходил!

— В ! незастроенное! —

Чтобы ветер бил! бил!

Выбивалкою соломенною

бы мозг, мозг!

Всё осевшее и плесенное!

Чтобы поезд нес, нес!

Быстрей лебедя, как в песеннике!

Сухопутный шквал, шквал!

!

Чтобы поезд мчал, мчал,

Чтобы только не задерживался

...Чтобы поезд — с рельс, с рельс!

...Чтобы только свист, свист

Над треклятою действительностью!

Говорящих птиц, рыб!

! Незахватанностей!

Чтобы поезд шиб, шиб!

Чтобы только не засматривался...

...Чтобы только не оглядывался

На родимых мест, мест

...Чтобы только не заслушивался...

дремот, нот

Часа сонного, двенадцатого.

Чтоб как тысячами — мот

Перебрасывался насыпями.

Никогда не спать! Спать?!

Грех последний, неоправданнейший...

(Будет время и на кладбище ведь!)

Птиц, летящих вспять, вспять!

деревьев падающих!

Этим поездом к тебе

Всё бы ехала и ехала бы...

(Хорошо бы — написать. Авг<���уст> 1933 г.)

Дальше — Крысолов

...Целый мир грозятся стрескать!

...

— У нас — Библию: мол, дескать —

Кил сала на ней!

Строка:

Сад — замкнутый как тайна.

(NB! Чем меньше пишешь — тем хуже. Так у меня. То же о мысли. То же о любви.)

О Савинкове [160] Савинков Борис Викторович (1879 — 1925) — эсер, член боевой террористической организации. Автор «Воспоминаний террориста», относящихся к дореволюционному периоду. Под псевдонимом «В. Ропшин» выступал как беллетрист. После революции возглавлял антибольшевистский «Народный союз защиты родины и свободы». Был арестован на советской территории в середине августа 1924 г. и после суда приговорен к смертной казни, замененной затем десятью годами тюремного заключения. По официальной версии, покончил с собой в тюрьме 7 мая 1925 г. :

21-го мая в соборе Св. Николая панихида по террористу — коммунисту — самоубийце Савинкову. — Как по-русски! — Любопытно: кто придет? Я бы пошла. Есть чувство — <���пропуск одного слова> всех: взаимочувствие личностей, тайный уговор единиц против масс, каковы бы единицы, каковы бы эти массы ни были. И в каком-то смысле Борис Савинков мне — брат.

Строка:

— ухом

Вытянутым, как слух.

III глава Крысолова «Напасть» кончена во Вшенорах, 28-го мая 1925 г.

(«Человек в зеленом — с дудочкой»)

Запись:

Есть чувства, которых бы не было на острове: гордость, например, жалость, например. Стало быть, два моих основных чувства не абсолютны. (Странно, что как раз эти два чувства — источник всех моих страданий.) Ряд чувств, возникающих из общежития: гордиться (перед кем-нибудь), жалеть (кого-нибудь) — чувства с приставкой. И только они, не абсолютные, и есть болевые. Ведь будь Христос на необитаемом острове — где бы вся Голгофа?

Гордиться, сердиться, ревновать, завидовать, жалеть, ЛЮБИТЬ... всё с людьми, от людей. А есть — самострасти?

Знаю только одно самочувство, одну самострасть: тоску. Везде, всегда, без ни кого, ни от <���фраза не окончена>

Строки:

Серею в лице

...Пустые составы...

— Состав пустоты?

(Поезд)

Крысы разносят чуму. Мускусные кошки. Цикады. Пальмы. Манго. Кокосовые циновки.

Озеро: всякий находит в нем, что хотел.

Не ищите его на карте, —

Нету!..

Строки:

Жаль-Уныль.

Большак-большевик

Мур

31-го мая 1925 г., в воскресение, Мур весил 71/2 кило (4 месяца без одного дня).

7-го июня — 7 к. 70

14-го июня — 7 к. 80

21-го июня — 8 к. 10

28-го июня — 8 к. 25

5-го июля — 8 к. 65

Запись:

Я ровно настолько знаю быт, чтобы его ненавидеть. — Достаточно. —

Попытка IV гл<���авы> — Увод.

NB! Всё любовное и женское, весь соблазн мужского — в «Озере». Здесь — соблазн чужого (там — Чужого).

...Мне Дидона внимала, Энея

Позабыв... Пережив...

Мне внимала сама Суламифь,

Улыбалась сама Саломея...

Дальше, дальше — — —

Есть страна — — —

— Три, четыре, — — —

И она называется — Далью

Надпись на моем камне:

Le moule en est brisé [161] Форма разбита (фр.). Эта французская поговорка означает утрату кого-то (чего-то) значительного, чье существование неповторимо, т. е. секрет чьего существования невозвратно утрачен.

(NB! хорошо, что именно на камне — пребывающем.)

...За предельный покой:

За отдельный покрой

...Стóит только — — —

Чтобы поезд — «только что отошел»...

Тщетен и тщетен розыск:

Все паровозы тебя увозят...

Ни от одной женщины, в разговоре о башмаках, я еще не услышала: «п. ч. у меня низкий подъём». (Всегда — высокий!) Очевидно, это — позор, тайна, которую скрывают на смертном одре даже от духовника.

Предгрозовой вечер. Подвязываю в саду розовые кусты. Почтальон. В неурочный час. — Pani Cvetajeva. — Протягиваю руку: бандероль. И — почерк Пастернака — пространный, просторный, — вёрсты. Рука Пастернака. Книга прозы [162] Речь идет о сб. Пастернака «Рассказы». , которую я так тщетно (40 кр<���он>!) мечтала купить на советской книжной выставке.

А до этого — сон, буйный и короткий — просто свалилась, сонная одурь, столбняк. Проснулась в грозу, <���пропуск одного-двух слов> к роз<���ам?> и получила — в раскрытую руку — Пастернака.