Михаил Барятинский - Т-34 в бою

– Целиться в опору башни, – приказал лейтенант.

Наконец-то они достали его. Танк развернулся и начал откатываться. Шариковая опора башни была поражена, башню заклинило, но в остальном танк оставался неповреждённым. Расчёт противотанкового орудия вздохнул с облегчением.

– Ты это видел? – спрашивали артиллеристы один у другого.

С этого момента Т-34 стал для них жупелом, а 37-мм пушка, так хорошо зарекомендовавшая себя в прежних кампаниях, получила презрительное прозвище «колотушка».

В этом эпизоде вновь обращает на себя внимание тот факт, что Т-34 не стрелял.

Достаточно характерным для 1941 года является ещё один эпизод, описанный в той же книге и вновь повествующий о единоборстве Т-34, но уже с немецкими танками:

«Три немецких Pz.IV, прозванных «обрубками» из-за своих короткоствольных 75-мм пушек, вышли вперёд. Однако самый тяжёлый из имевшихся в распоряжении Вермахта танков весил всё же на три тонны меньше, чем Т-34, и дальность огня его была заметно меньше. Так или иначе, командиры немецких танков скоро поняли, что экипаж Т-34 действует неуверенно и очень медленно стреляет. Немецкие машины умело маневрировали, уходя из зоны обстрела, и в конечном итоге смогли остановить противника, поразив его в гусеницы. Экипаж покинул танк и бросился в бегство, но угодил под огонь пулемётов одного из Pz.III.

У Т-34 имелось одно очень уязвимое место. В экипаже из четырёх человек – водитель, стрелок, заряжающий и радист – не хватало пятого члена, командира. В Т-34 командир выполнял функции наводчика. Совмещение двух задач – обслуживание орудия и контроль за происходящим на поле боя – не способствовало ведению быстрого и результативного огня. Пока Т-34, выпускал один снаряд, немецкий Pz. IV расходовал три. Таким образом, в бою это служило немцам компенсацией дальнобойности пушек Т-34 и, несмотря на прочную наклонную 45-мм броню, танкисты Панцерваффе поражали русские машины в траки гусениц и другие «слабые места». Кроме того, в каждой советской танковой части имелся только один радиопередатчик – в танке командира роты. В результате русские танковые подразделения оказывались менее мобильными, чем немецкие».

Сравнительные размеры Т-34 и Pz 35(t)

Как видим, отзывы достаточно сдержанные, уважительные, но спокойные. Без истерики по поводу «неуязвимых русских чудо-танков», сеющих ужас и панику. «Позвольте, – скажет читатель, – а где же известные отзывы Клейста, Шнейдера, Гудериана и других, высоко оценивших «тридцатьчетвёрку»?» Да, действительно, такие отзывы были. Начиная где-то с середины 1960-х годов во многих отечественных изданиях как молитва приводился один и тот же «дежурный» перечень из надёрганных из разных источников и вырванных из контекста цитат. Начинается он, как правило, словами бывшего командующего 1-й танковой группой Э. Клейста: «Их Т-34 были лучшими в мире» . Тут, кстати, будет нелишним напомнить читателю, что с 1948 года генерал-фельдмаршал фон Клейст был узником Владимирской тюрьмы, где и умер в 1954 году. Вслед за его словами, неизвестно где и когда сказанными, обычно следует цитаты из воспоминаний генерал-лейтенанта Э. Шнейдера: «Русские танки Т-34… показали нашим, привыкшим к победам танкистам своё превосходство в вооружении, броне и манёвренности. Танк Т-34 произвёл сенсацию» и фон Меллентина: «Наиболее замечательный образец наступательного оружия Второй мировой войны. Исключительно высокие боевые качества. Мы ничего подобного не имели» . Любопытно, но при внимательном изучении книги фон Меллентина «Танковые сражения 1939-1945» этих слов не обнаружилось, хотя в адрес Т-34 там есть другие, достаточно положительные высказывания, хотя и не в такой превосходной степени. Все приведённые цитаты объединяет одно обстоятельство – они написаны спустя 10-15 лет после войны и относятся скорее к танку Т-34 в целом (включая и Т-34-85). Однако же «тридцатьчетвёрка» в 1943-1945 годах, это не Т-34 в 1941-м! Что же касается Гудериана, то летом 1941 года его танковая группа с танками Т-34 почти не сталкивалась. Возможность дать оценку этому танку у него появилась только в октябре 1941 года в совершенно иных условиях. Кроме того, и Клейст, и Шнейдер, и Гудериан – военачальники, лично в бою с Т-34 никогда не участвовавшие. Ну а немецкие солдаты, действительно испытавшие некоторый первоначальный шок от того, что у русских есть танки, о которых они ничего не знают, достаточно быстро успокоились и занялись поисками средств и методов борьбы с ними. И то, и другое нашли достаточно быстро. Причём настолько быстро, что выбили почти тысячу новейших советских тяжёлых и средних танков (кроме вышедших из строя) всего за неделю!

Ситуация лета 1941 года психологически была отчасти аналогичной той, что возникла в 1916 году после применения англичанами своих танков, и панике, охватившей после этого германские войска. Как писала тогда немецкая пресса «вскоре здоровая душа доброго немца успокаивается, и он легко борется с глупой машиной».

Так что не следует преувеличивать неуязвимость Т-34, особенно ссылаясь на оценки противника, порой излишне эмоциональные. Не лучше ли выслушать оценки советских танкистов. В докладе командира 10-й танковой дивизии генерал-майора С. Я. Огурцова, в частности, отмечалось:

«По танку Т-34

а) Броня машин и корпуса с дистанции 300 – 400 м пробивается 37-мм бронебойным снарядом. Отвесные листы бортов пробиваются 20-мм бронебойным снарядом. При преодолении рвов вследствие низкой установки машины зарываются носом, сцепление с грунтом недостаточное из-за относительной гладкости траков.

б) При прямом попадании снаряда проваливается передний люк водителя,

в) Гусеница машины слабая – берёт любой снаряд,

г) Главный и бортовые фрикционы выходят из строя».

Вот такая оценка. Заподозрить боевого генерала в неискренности нельзя.

К началу августа 1941 года в действующей армии осталось 235 боеспособных танков Т-34. Ещё 116 машин находились в только что сформированных резервных соединениях. Огромные потери людей и техники привели к экстренному переходу от корпусов к более мелким формированиям – бригадам, полкам и батальонам.

Постановлением Государственного Комитета обороны СССР от 6 июля 1941 года механизированные корпуса расформировывались. Вместо них формировались отдельные танковые и мотострелковые дивизии сокращённого состава с подчинением их командующим общевойсковыми армиями. По утверждённому тогда же штату в танковой дивизии сокращённого состава полагалось иметь два танковых полка, мотострелковый и артиллерийский. Всего 215 танков, из них 20 KB, 42 Т-34 и 153 Т-26 и БТ. В июле-августе 1941 года были сформированы 10 таких дивизий. Кроме того, на новые штаты были переведены танковые дивизии довоенного формирования, дислоцировавшиеся на Дальнем Востоке. Впрочем, реальная численность танковых дивизий и их парк отличались от штата, порой весьма существенно. Так, например, 104-я танковая дивизия по состоянию на 14 июля 1941 года имела в своём составе 50 танков БТ-7, 19 БТ-5, 3 БТ-2, 136 Т-26 и 51 бронеавтомобиль. До 6 сентября 1941 года в дивизию поступили 14 тяжёлых танков KB, 60 Т-34, 4 Т-40 и 20 Т-26. Другое соединение – 109-я танковая дивизия на 29 августа имела в своём составе 7 KB, 20 Т-34, 82 Т-26, 13 XT-130, 22 БТ, 10 Т-40 и 23 бронеавтомобиля.