Андрей Колесников - Веселые и грустные истории про Машу и Ваню

Степан вытащил яйцо, в котором был пенек с рогами. Он с недоумением крутил в руках этот пенек. Он молчал. Вика попробовала сказать ему, что это же не рога, а цветы такие с длинным стеблем. Степан криво усмехнулся.

– Да нет, это рога, – каким-то надтреснутым голосом сказал он.

– Ой, да ну, какие такие рога, – засуетилась Вика, – никакие не рога, а если не веришь, давай у детей спросим.

Вася отказалась отвечать, потому что была поглощена мультфильмом. Маша тоже отказалась, но я стал настаивать:

– Маша, посмотри, какой цветочек…

– Ой, папа, ну это же рога, – отмахнулась наконец от меня Маша, мельком взглянув на пенек.

Степан за весь вечер так и не сказал больше ни слова. Я не думал, что эта история произведет на него такое гнетущее впечатление. Вечер оказался, можно сказать, испорчен. Время от времени он вставал с дивана и начинал бесцельно слоняться по квартире. Потом сказал, что проводит нас.

Уже у машины он тихо спросил меня, как бы я отнесся к тому, что мне выпал пенек с рогами. Я вздохнул.

– Вот видишь, – угрюмо сказал он.

Через неделю он позвонил и сказал, что нам надо встретиться. Мы увиделись в маленьком кафе. Он мрачно произнес, что у той истории с гаданием было продолжение.

– Понимаешь, я пришел домой и сказал ей, что надо еще раз погадать, – сказал он.

– Зачем? – поразился я.

– Не понимаешь, что ли? В первый раз мы неправильно погадали.

– Дальше.

– Она долго не соглашалась. Потом поняла, что отказываться нельзя, что это уже будет равносильно откровенной лжи, а ведь и так уже отношения дали трещину, для меня это было очевидно… В общем, она согласилась.

– Ну?!

– Шлем такой мне выпал, с булавой.

– Что за шлем?

– С большими кривыми рогами.

Имена всех действующих лиц этой истории изменены по их просьбе.

Теперь уже нельзя установить, конечно, кто именно и где сказал Маше, что в мире есть журнал Barbie. Может, в детском саду, может, на английском или на танцах. Это было бы логично. Да, скорее всего, на танцах это и случилось.

Когда она мне сказала, что есть такой журнал, я сначала не очень поверил. Мне трудно было поверить, что выходит такой журнал и дети могут им пользоваться. То есть я могу, конечно, допустить существование вообще какого угодно журнала, но психологически мне трудно поверить, что он есть, потому что, когда я был четырехлетним мальчиком, таких журналов у меня и у моих многочисленных подружек не было.

Но он есть. Когда мы ехали с Машей в кино на «Алешу Поповича и Тугарина», она попросила остановить машину у киоска «Роспечати». Мимо него девочке и правда трудно проехать, если эта девочка целое утро думает только о том, что она должна купить журнал Barbie. Все стеклянные витрины киоска были выложены обложками глянцевых журналов. Маша выбежала из машины и подбежала к киоску.

– У вас есть журнал Barbie? – спросила она у продавщицы.

– Конечно, – ответила она. – Вам какой номер, последний?

– А какие у вас есть?

– У нас есть еще предпоследний. Да надо поискать… У нас много.

Продавщица смотрела на девочку с надеждой.

– Нет, мне только вот этот, – сказала Маша.

Она купила последний номер. На обложке я увидел Барби с белыми распущенными волосами, в зеленом пальто с бежевым меховым воротником, в вельветовых джинсах на бедрах и в розовой вязаной курточке. Я замер:

– Маша, это же…

– Да, папа, я знаю, – спокойно сказала она.

На самом деле она, конечно, торжествовала. Два дня назад ее кумир, двенадцатилетний мальчик Артем, подарил ей эту платиновую блондинку. Маша не расставалась с ней вообще ни на миг. Я был уверен, что и теперь блондинка сидит где-то в машине, на заднем сиденье, и ждет Машу.

И вот она оказалась лицом месяца в модном детском журнале. С ней в журнале было связано много историй. На нескольких полосах был размещен комикс. Там блондинка с подружкой и дочкой, крошечной Барби Келли, ждала в гости Кена и Кристи. Они опаздывали, потому что им пришлось ехать в объезд из-за ремонта дороги. «Но они же собирались прийти еще в первой половине дня!» – огорчалась блондинка. «Странно. Это на них так не похоже», – пожимала плечами ее подружка. «А ты звонила им по мобильнику?» – «Нет, ну-ка, попробую… Абонент не отвечает или временно недоступен». Потом звонила еще одна подружка и тоже сказала, что задерживается: «Райан не хотел отпускать меня. Он устроил такую сцену…»

Новый бескрайний мир, о существовании которого я совершенно не подозревал, открылся мне. Я запоем прочитал весь журнал прямо в машине. Маша, как ни странно, не мешала мне. Я думаю, она понимала, что очень важно подсадить меня на этот журнал. Ну да, я уже с нетерпением ждал следующего номера.

Маша тоже довольно быстро его изучила. Ей потребовалось на это полдня. Потом Ваня, которому надоело, что сестра всю субботу потратила на какие-то глупости, улучил момент, когда она со словами «Еда была просто фантастическая!» пошла помыть руки – так же, как Стейси (сама Маша при этом не держала во рту с обеда ни крошки), – и порвал журнал на мелкие кусочки.

Когда я увидел это, то решил, что Маша может такого вообще не пережить. Я был поражен, когда она презрительно улыбнулась, посмотрев на Ваню, и сказала ему:

– Ну и что? Купишь мне за это журнал «Принцесса».

Так я узнал, что есть еще один мир. Мы купили «Принцессу». Там принц Филипп, еще один Машин кумир, падал вниз головой в колодец, а когда возвращался, волосы у него были зеленого цвета.

На изучение этого журнала у Маши ушел целый день. Когда я вечером подошел к ней, она сидела на диване и что-то шептала, раскрыв свой журнал. Я же знаю, что она еще не умеет читать, ей только на этой неделе исполняется четыре года. Рядом сидел Ваня и внимательно слушал.

– Что ты делаешь, Маша? – осторожно спросил я.

– Папа, ты что, не видишь? Журнал читаю.

– А про что ты читаешь?

– Про любовь, папа, – вздохнула она.

И она снова углубилась в чтение. Я прислушался.

– Жил-был у бабушки серенький козлик, – шептала Маша, глядя в журнал, – бабушка козлика очень любила…

Любовь зла.

Маше наконец-то исполнилось четыре года. До этого мне несколько раз казалось, что ей уже исполнилось четыре года. Дело не в том, что она производила впечатление такой взрослой девочки. Просто слишком много разговоров было вокруг этого дня рождения. Месяца полтора только подарки покупали.

Это было странно вообще-то. Почему-то три Машиных года не пользовались такой популярностью. Она тогда получила красные, как и хотела, коньки и осталась удовлетворена. Мы тем более. Потом, спустя полгода, эти коньки бесследно пропали. Вместе с ними пропала Машина няня. Я не склонен связывать воедино два этих события. Но я такой один.