Андрей Колесников - Веселые и грустные истории про Машу и Ваню

Я немного, конечно, оттаял.

– И что, – спросил я, еще немного понервничав, – тебе понравилось?

Я понимал, как смешон с этим своим вопросом. С таким вопросом, наверное, в конце концов обязательно пристают к своим коварным изменщицам-женам их несчастные мужья.

– Нет, – пожала она плечами. – Просто интересно. Он хорошо целуется.

– Но ты же больше не будешь этого делать? – вкрадчиво спросил я.

– Конечно, нет, – печально вздохнула Маша. – Лето, детский сад ведь уже кончился.

Мы вернулись в машину, проехали пару километров, и вдруг спустило колесо. Я долго менял его, потому что никак не мог найти «секретку» от болта на диске (на то она, видимо, и «секретка»), потом снимал пробитую резину, ставил новую, закручивал, кряхтя, болты… Ваня, кряхтя вместе со мной, зачарованно смотрел на меня, и я вдруг понял, что становлюсь в его глазах Человеком, Который Может Поменять Такое Большое Колесо! И это было ни с чем не сравнимое ощущение – и для меня, и для него. Когда я закончил и Маша лила мне на руки воду из своей бутылочки с водой (ее бутылочка, в отличие от Ваниной, специально помечена крестиком, чтобы они их не путали; можно было бы, конечно, купить им разные бутылочки, но это только в теории, потому что я даже не могу представить себе глубины такой трагедии), Ваня подошел и осторожно погладил меня по ноге. И я уже не понимал, чем я мою руки: водой или слезами своей нежности к этому мальчику.

Когда мы сели в машину и опять поехали, со мной решил поговорить Ваня. Я, кажется, заслужил это своим безупречным поведением. Ваня попросил, чтобы мы как можно скорее поехали в Париж навестить Андрюшу, мальчика из Ваниной группы.

– Поедем, папа? – спросил меня Ваня. – Я так давно не видел Андрюшу.

– Да, но где мы его встретим? – спросил я.

У меня была уверенность, что с этой-то проблемой я справлюсь. Ваня все-таки почти на два года младше Маши, и я смогу победить его логическим путем.

– В Париже! – еще раз объяснил мне Ваня. – В Париже.

Ему нравилось произносить само это слово.

– Ну как ты думаешь, мы приезжаем в Париж и тут же встречаем там Андрюшу? – спросила Алена. – Париж ведь такой же большой, как и Москва. Он что, прямо в аэропорту тебя будет встречать?

– Конечно, – уверенно сказал Ваня. – В аэропорту. Я пожалел, что она сама подсказала ему ответ.

– Нет, Ваня, он же не узнает, что мы приехали. И он будет жить где-нибудь далеко от аэропорта, – сказал я. – Как ты будешь его искать?

– Не знаю, – сказал Ваня, и глаза его наполнились слезами.

Наверное, он представил себе картину, как он ищет Андрюшу в Париже.

– Ну почему, – произнесла до сих пор молчавшая Маша, – разве не может быть такого, что мы идем по улице и встречаем Андрюшу? Мы же часто встречаем своих знакомых на улице.

– Да! – крикнул Ваня. – Мы встретим его прямо на улице!

– И что? – спросил я.

– И все, – сказал Ваня, – поедем в Москву. Увиделись с Андрюшей.

– Нет, – добавила Маша. – Конечно, нет. Мы еще в Диснейленд успеем заехать. Самолету нас поздно ночью.

Дети уехали отдохнуть на море – от детского сада и, видимо, от меня (раз меня с ними там нет). Они воодушевлены. Маше больше всего из происходящего нравится, к сожалению, то, что по пути на пляж ее все время фотографирует какой-то парень. Она его видит издалека и сразу распускает волосы, откидывает их и идет к нему, задрав нос, той же самой походкой, какой прошедшей зимой прошлась по подиуму в выставочном зале ГУМа. И он не обманывает ее ожиданий. Он каждый раз делает серию снимков. Его фотоаппарат трещит так же, как у фотокорреспондентов, когда они делают «фэмили фото» на саммите «большой восьмерки». Ведь это тоже профессиональный фотограф, который этими карточками (а вот это и есть настоящее «фэмили фото») зарабатывает себе на жизнь. Он не знает, что при этом сильно украшает и Машину.

Этот испанец называет ее русскими словами «девочка, пожалуйста». Маше это очень не нравится. Когда он подошел к ней на пляже и начал энергично фотографировать, Маша валялась на песке в волнах, как он просил, пока он не сказал:

– Девочка, пожалуйста!

И жестом попросил ее перевернуться.

– Мама, ты слышала? – с возмущением переспросила Маша и отказалась не только переворачиваться, а и вообще запретила этому папарацци заниматься своим грязным, как быстро оказалось, делом.

– Тебе не нравится, что он тебя называет девочкой? – спросила ее мама. – Кто же ты тогда?

– Я не «девочкапожалуйста»! – резонно ответила Маша. – Вот ты хочешь быть «Аленойпожалуйста»?

Я содрогнулся, когда Маша мне это рассказывала.

– И что мама сказала? – переспросил я.

– Мама смеялась, – недоуменно ответила Маша. – В общем, я не поняла.

Она долго наряжается перед зеркалом, перед тем как идти на пляж или на дискотеку. Топик не должен закрывать пупок, а юбка должна сидеть на бедрах.

Она не зря так долго наряжается, потому что в конце концов мальчик Илья пригласил ее на первое (надеюсь) в ее жизни свидание. Она познакомилась с Ильей, парнишкой лет семи-восьми из Израиля, и его друзьями, такими же малолетними преступниками, как и он сам, когда после дискотеки смотрела вместе с братом мультики. Где была в это время ее мама, мне внятно до сих пор никто объяснить не может (это глупо, потому что все равно рано или поздно придется).

Маша сблизилась с Ильей на том, что они все вместе (включая друзей Ильи) начали издеваться над Ваней. Они с ним просто играли, как потом объясняли, в очень веселую игру. Игра заключалась в том, что надо было назвать Ваню жуликом и потом убежать от него. В результате погнавшийся за кем-то из них и потерявшийся во времени и в пространстве Ваня нашел мать на какой-то дорожке (это он сам с обидой рассказал: «Я увидел маму на дорожке!») и бросился к ней с криком: «Они называют меня жуликом!»

И вот этот Илья назначил Маше свидание на следующий день. Алена, когда узнала об этом, твердо, как я понял, сказала:

– Нам такой парень не нужен, если он называет Ваню жуликом!

Но, видимо, настолько твердо, что Маша начала готовиться к встрече этим же вечером. Вся подготовка происходила, понятное дело, перед зеркалом.

– Странно, – спрашивала Маша, – чем я могла его заинтересовать? Юбка была желтая, а не розовая…

Ваня тем временем обдумывал планы мести за «жулика». Оказывается, он тоже решил пойти на эту встречу.

– Мама, никто же не знает, что мы здесь без папы? – осторожно спросил он.

– Может, и никто, – ответила Алена. – Мы же здесь всего три дня.

– Я приду с Машей и скажу, что сейчас придет папа и убьет его, – с торжеством сказал Ваня.

Хотя это пока единственный случай, когда я (вернее, мой бренд) ему понадобился. Когда я их провожал в аэропорту, я сказал ему, что без меня он остается в этой компании за старшего. И он осознал это. По утрам, когда они приходят на пляж и Маша, надев свой исключительный купальник с зашитыми в него пробковыми чушками, идет с мамой купаться в море, Ваня, оставшись один, начинает орать на весь пляж: