Юлия Монакова - Подвенечное сари. Русские девушки в объятиях Болливуда

У нас дома (да, теперь я уже могла называть эту квартиру НАШИМ домом: за ночь он преобразился самым волшебным образом!) к вечеру собралось полно народа – все желали лично присутствовать при священном обряде. Как водится в Индии, присутствующие разделились на кучки («мальчики отдельно, девочки отдельно»); вся женская часть подхватила меня под белы рученьки и повела в спальню – одевать. Гульназ усадила меня на кровать. Ну, как говорится, понеслася!..

Мне самой не дали сделать абсолютно ничего – я просто куклой какой-то себя чувствовала, которую наряжают, словно играя в дочки-матери… Полностью процесс «одевания невесты» занял, наверное, минут сорок. Все время пелись песни – словом, весело было!.. Пока кто-то из девушек расчесывал мне волосы и заплетал их в косу, Гульназ принялась торжественно надевать на мои руки браслеты – красные с золотым, Саннин подарок к свадьбе. Естественно, сама бы я справилась с этим делом куда быстрее, ведь Гульназ не могла чувствовать, как мне удобно, а как неудобно, и даже изрядно поцарапала мне запястья в процессе надевания… Хорошо хоть, на разрисованных хной руках это было практически незаметно… Затем на голову мне накинули красную дупатту и множеством шпилек и заколок-невидимок закрепили ее, чтобы не спадала. Далее, несмотря на мое сопротивление и вопли, что я ненавижу пользоваться косметикой, вот если только губной помадой, меня попытались накрасить. Я отбивалась руками и ногами. Понимаю, что, может быть, это и было бы красиво, но от туши у меня на второй минуте бы слезы потекли, проверено; и сидела бы я, такая вся раскрасавица невеста, с черными потеками на щеках!.. С честью выиграв этот бой, я уступила лишь в одном – позволила ярко-ярко накрасить мне губы красной помадой (не могла долго сражаться с толпой теток, орущих: «Джули, липстик! Липстик!» [28]) под цвет наряда, хотя вообще-то я предпочитаю более сдержанные тона…

Санни постоянно заглядывал на «женскую половину» и пытался разглядеть мое лицо под дупаттой. На меня тем временем стали надевать золотые украшения – цепочки, серьги, кольца, и еще одну штучку – висюльку на лоб, забыла, как называется, она постоянно уползала вбок… Я ощутила себя новогодней елкой, такой же сверкающей и блестящей.

После того как все было готово («Как картинка!» – ахнула моя мама, а «картинка» сидела и боялась пошевелиться, чтобы ненароком не испортить всю эту красоту), начались бурные дискуссии – какое имя мне предстоит получить во время обряда; о том, что имя сменить все-таки придется, я была предупреждена заранее, поэтому особо не удивилась. Предлагались и активно обсуждались следующие варианты: Зара, Риджа, Анила, Зоя… В итоге остановились на имени Арсила (ударение на «А»). Мне-то в принципе было безразлично – я знала, что для Санни и всех его родственников я останусь Джули, так что, как говорится, «хоть горшком назови – только в печку не ставь!».

Наконец прибыл священнослужитель, который должен был нас «соединить перед лицом Божьим», то есть перед лицом Аллаха, если уж по мусульманской традиции. И в ту же самую секунду, как он появился, в доме и вообще во всем квартале погас свет!!!

Собственно, сам факт отсутствия света никого не удивил, я уже писала, что такое здесь случается постоянно. В общем, это было не ново, но – как же не вовремя!!! Но мы не стали ждать, когда свет вновь дадут (кто знает, может, пришлось бы просидеть в ожидании несколько часов). Гульназ принесла несколько свечей. Наше бракосочетание совершалось в кромешной темноте – ах, как романтично!.. Не каждый индиец может похвастаться, что женился при свете свечи, а уж про русского тем более молчу…

Священник сел напротив меня. С ним пришел переводчик. Мне было велено повторять за священником все слова, что он говорил, – это были слова брачной клятвы пополам с молитвой. Я послушно проговаривала все, что он произносил, не понимая ни слова – для меня это был лишь бессмысленный набор звуков… Хотя всю важность момента я, несомненно, осознала и прочувствовала! Затем меня три раза спросили, согласна ли я на этот брак. Три раза я должна была ответить: «Да, да, да». Меня начал разбирать глупый смех, и я боялась, что сейчас расхохочусь и испорчу весь пафос ситуации. Далее я поставила свою подпись несколько раз в какой-то «священной книге» (религиозные обряды тоже фиксируются документально!), причем переводчик подсвечивал мне карманным фонариком – обхохотаться можно!

Далее священнослужитель подступился с такими же церемониями к жениху. В темноте я не могла видеть Санниного лица, но голос его был таким серьезным, особенно когда он отвечал – да, мол, согласен, что я немного устыдилась своей смешливости. Напоследок священник даже запел что-то религиозное. Женщины тут же накинули на головы дупатты и сделали серьезные лица. А я сидела и соображала – мы уже муж и жена по религиозным обычаям или пока еще нет (ну что ты будешь делать, ни в загсе не поняла, что дело сделано, ни во время «никах»)?.. Священник замолчал, все тут же принялись дружно аплодировать, громко заговорили разом, кинулись обнимать, целовать и поздравлять… Короче, я сообразила – обряд совершен!..

Мама моя рыдала в три ручья и обнималась с Санниными родственниками. Такая сентиментальная стала, прямо кошмар! Я ее в Индии просто не узнавала… Постоянно плакала – от счастья… Все-таки впервые дочь замуж выдает! И когда все уже было закончено, в ту же самую секунду дали свет! Должно быть, Бог просто не хотел испортить священнодействие какими-то пошлыми благами цивилизации и соединил нас наиболее естественным образом.

Мне принесли чашку сладкой воды и заставили выпить – это как бы символизировало начало сладкой семейной жизни. Затем гостей принялись обносить сладостями и фруктами. Ну, а дальше… Дальше – свадебная вечеринка!

От процесса подготовки к «гулянке», как я уже упоминала, Санни нас с мамой полностью отстранил. Даже неловко было – жених все организовывает от начала до конца, и приглашения, и праздничную программу, и угощение, и оформление, и т. д. и т. п., ночами не спит, с ног валится от усталости, а мы с мамой едим сладкие ладу, гуляем по городу, занимаемся шопингом… Поначалу Санни еще настаивал, чтобы на свадьбе присутствовало около двух тысяч человек – все его родные и друзья. Но потом мы вместе решили, что не стоит особо выпендриваться (для меня две тысячи – это не то что перебор, это вообще что-то запредельное и нереальное), и свадьбу решено было сыграть скромно – пригласить «всего» двести человек. Ну, может, двести пятьдесят… Только самых-самых близких друзей и родственников.

Вечеринку решено было устроить прямо в нашем дворе. Ну, и устроили… Всего за одну ночь строители воздвигли огромный шатер: с потолка свисали настоящие хрустальные люстры, пол устелили коврами, стены украсили гирляндами цветов и разноцветных лампочек… Сам шатер был разделен на три больших зала – в одном гостям подавали угощение, там стояли рядами множество длинных столов (этакий банкет а-ля фуршет); в другом была украшенная сцена, на которой установили два красивых трона для нас с Санни, а перед сценой – стулья для гостей-зрителей; в третьем зале располагался танцпол, и диджей не переставая менял там пластинки…