Зардушт Ализаде - Конец второй республики

Сумгаитский погром, как это не странно, принес огромные дивиденды армянским сепаратистам для информационной войны против Азербайджана, воскресил на Западе подзабытые фобии и симпатии, дал индульгенцию всем последующим общим советским и сугубо армянским преступлениям против граждан азербайджанской национальности. Дубиной «Сумгаитского погрома» начали бить Азербайджан и азербайджанцев повсюду. Но азербайджанские националисты на национальные интересы вообще-то большого внимания не обращали, были полностью лишены способности мыслить системно, действовали согласно импульсам, получаемым от инстинктов, а также своих закулисных хозяев. Вот почему они, в последующем, с огромным рвением повели дело так, что погром стал возможен и в Баку.

Как рассказывает бывший в то время первым секретарем Бакинского горкома партии Фуад Мусаев, его и I секретаря Сумгаитского горкома партии Муслимзаде Джахангира, отдыхавших в Минеральных Водах, информировали о напряженном положении в республике, и посоветовали прервать отпуск. Муслимзаде отказался прервать отпуск и ответил, что «за свой город спокоен». Мусаев же 19 февраля вернулся в Баку, ночью собрал совещание руководителей партийных и правоохранительных органов всех 11-ти районов столицы, заслушал их отчеты проанализировал информацию. Он представил себе картину происходящего: «С начала февраля из Армении в Азербайджан начали прибывать уже сотни беженцев. Они размещались в селах под Баку, там, где компактно проживали их земляки. Выходец из Армении, I секретарь Абшеронского райкома партии Зохраб Мамедов каждое утро организовывал для этих беженцев автобусы, которые привозили их в Баку не к зданиям ЦК, Верховного Совета или Совета министров, а в студенческие и рабочие общежития, где эти беженцы рассказывали о притеснениях и несправедливостях, которые они терпят в Армении. Эти рассказы беженцев распаляли чувства молодых людей. Накал страстей достиг опасной черты. В любой момент мог найтись человек, который поведет возмущенную толпу в заселенные армянами кварталы Баку».

Вечером Мусаев приказал перекрыть все шоссейные дороги, ведущие из пригородных сел в Баку. На следующий день, встретив кордоны ГАИ на подступах к Баку, автобусы повернули к Сумгаиту. Агитация началась в студенческих и рабочих общежитиях Сумгаита, всего лишь в 26 км от столицы.

27-го февраля в город прибыли I секретарь ЦК Компартии Азербайджана Багиров и председатель Совета Министров республики Сеидов. Они встретились с горожанами и беженцами из Армении. Но что они могли сказать этим людям? Ответить пустыми, гладкими и далекими от реальности словами постановлений ЦК КПСС и заверений генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева? Вопли и крики обиженных, оскорбленных и изгнанных с родины людей заглушили речи лидеров. Они вышли через черный ход клуба и буквально спаслись бегством в Баку, где за спокойствие отвечал горком партии.

28-го февраля Муслимзаде с небольшой свитой из работников горкома партии направился к «трудящимся молодого города нефтехимии и металлургии» на злополучный митинг, где кипела яростная толпа.

Здесь он выступил с речью, сказав, что никогда Карабах не отдадут Армении, что оснований для беспокойства нет, есть 78-я статья Конституции СССР, что, если ее нарушат и примут решение «отнять Карабах», то он сам вольется в ряды митингующих. Тут его аккуратно отсекли от окружения, вручили в руки флаг Азербайджанской ССР и потребовали показать, как он пойдет с народом на демонстрацию.

Последним на митинге с краткой речью выступил директор средней школы Хыдыр Алоев (поэтический псевдоним — «Аловлу», что означает «пламенный»), курд из Армении. Свою речь он закончил призывом: «Смерть армянам!» После возвращения к власти, в свой первый приезд в Сумгаит, Гейдар Алиев неожиданно спросил: «А где наш Хыдыр»? Из толпы вышел сияющий от счастья погромщик, и вождь тепло поздоровался с «нашим Хыдыром». Видимо, в награду, президент Алиев включил Хыдыр Алоева в список депутатов парламента Азербайджана в 2000 году.

Оставшийся один, без привычного окружения, с флагом республики в руках, в окружении возбужденных и кричащих людей, Джахангир Муслимзаде подчинился воле толпы и пошел с ними туда, куда его вели. Эту сцену — высокого Муслимзаде с флагом во главе колонны — аккуратно засняли и потом показывали в ЦК КПСС — партийный вожак ведет толпу погромщиков. Партийно-государственной карьере Муслимзаде пришел конец, его сняли со всех постов, свалив на него всю вину за погром, исключили из партии.

Как только колонна во главе с обреченным Муслимзаде двинулась с места, подготовленные команды погромщиков с кусками арматуры в руках разбежались по городу громить армянские квартиры. Списки «нехороших квартир» были, по всей видимости, составлены известными всему населению «неподкупными патриотами» из ЖЭК-ов.

То, что произошло в Сумгаите, стало неожиданностью не только для жителей Баку, но и для самих сумгаитцев. Хотя на какое-то время название города стало синонимом варварства, но это было огромной несправедливостью в отношении подавляющего большинства жителей Сумгаита. Вот рассказ сумгаитца Дадашова Юсифа Йолдашбала оглу: «28-го февраля утром мне позвонил мой друг Армен Мусаэлян и взволнованным голосом попросил срочно приехать к нему. Я взял с собой еще одного нашего друга Фуада и поехал к Армену. Мы забрали всю его семью и привезли к нам домой. Через некоторое время мы приютили и семью нашего соседа Бабаяна Григория (он, его жена Джульетта, сын Размик и его беременная жена). Все мы сидели в гостевой комнате в страшном напряжении. Я и мой брат спустились во двор. Скоро из квартир начали спускаться во двор азербайджанская молодежь и образовалась своеобразная дворовая охрана, человек 10–12. После полудня во двор с криком ворвалась толпа, человек 40–50. Большинство были подростки, от 15-и до 18-ти лет, было несколько взрослых. У всех на руках были куски арматуры. Странно, что я, коренной житель Сумгаита никого из них не знал. Они начали орать и требовать выдать им армян. Мы начали с ними спорить, и, хотя соотношение сил было явно в их пользу, наша решимость не уступить несколько остудила их пыл. Несколько человек из толпы начали выламывать дверь квартиры на первом этаже, даже не спросив, чья эта квартира. Им явно хотелось чем-то поживиться. Спор и крики продолжались более получаса, потом кто-то из них крикнул: «Айда на соседний двор», и толпа поспешно побежала на соседний двор. Мы еще постояли часа 3–4, потом разошлись по своим квартирам. Целые сутки мы все провели в страшном напряжении. На следующий день утром во двор на военных грузовиках прибыла часть ВВ МВД СССР, они выстроили оцепление вокруг двора, и со всех блоков начали выходить армянские семьи, которых весь страшный день погрома прятали азербайджанские друзья.