Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 1

Председатель . – Вопросы, которые она вам задавала, не производили впечатления тенденциозно направленных к тому, чтобы дискредитировать вашу деятельность и ваше отношение к кустарному делу? Это не был ход ваших противников?

Наумов . – Нет. Тут у нее играла огромную роль некто Шнейдер. Здесь есть школа народного искусства. Г-жа Шнейдер, по делам кустарным, была несомненно вдохновительницей.

Смиттен . – По поводу записок, по которым шла у вас беседа с государыней: вы знаете ее почерк?

Наумев . [*] «Наумев», надо : «Наумов». [ Прим. В.М. ] – Нет.

Смиттен . – Вы не можете сказать, – они были ею написаны, или для нее составлены?

Наумов . – Не знаю.

Иванов . – Я понял так, что у вас были частые сношения с генералом Алексеевым по поводу продовольственного вопроса и что он сочувственно относился ко всем нашим мероприятиям. [*] «ко всем нашим мероприятиям», надо : «ко всем вашим мероприятиям». [ Прим. В.М. ] Вы не можете сказать – как генерал Алексеев относился к Штюрмеру?

Наумов . – Отвратительно.

Иванов . – Он был против?

Наумов . – Против.

Иванов . – Кто поддерживал его в Ставке?

Наумов . – Я думаю – царскосельский застенок, главным образом Питирим. Он хорош был с Питиримом, с Распутиным, постоянно бывал, постоянно по телефону переговаривался. Об этом совершенно определенно говорилось.

Иванов . – А когда вы беседовали с государем и вам пришлось сказать, что вы разошлись со Штюрмером, не произвело ли это на вас впечатление, что это ему было неприятно?

Наумов . – Нет.

Председатель . – К какому времени относятся эти тайные заседания части Совета Министров, очевидно единомышленной части, направленные к выяснению вопроса о борьбе с общественными организациями?

Наумов . – Сейчас могу сказать только приблизительно: к первой половине июня.

Председатель . – Когда они начались?

Наумов . – Может быть, в конце мая.

Завадский . – Вероятно это у вас в книжке есть. ( Обращаясь к председателю. ) Я просил Александра Николаевича, у него, оказывается, есть маленький дневничок, там, разумеется, есть кое-что, что принадлежит лично Александру Николаевичу, но он даст нам в течение недели выписку того, что имеет общественное значение.

Председатель . – Александр Николаевич, вы придете домой и ваша мысль будет работать в связи с сегодняшней беседой, – может быть вы что-нибудь еще вспомните. У меня тут отмечено – подпись под ассигнованием пяти миллионов?

Наумов . – Я дал подпись под ассигнованием пяти миллионов, когда меня спровоцировали, сказав: «Как же вы – министр государя – и не хотите подчиниться воле государя?» Я подчинился, но оговорил себе право доложить государю, при каких условиях даю подпись.

Председатель . – Ваша отставка помешала вам сделать это заявление?

Наумов . – Нет. Надо сознаться, что очень часто играли именем государя.

Родичев . – Когда в последний раз вы были в Ставке, не заходил ли вопрос о предоставлении Штюрмеру поста министра иностранных дел?

Наумов . – Нет.

Родичев . – Когда вы уехали в отпуск?

Наумов . – Я выехал первого июля.

Родичев . – Когда вы вернулись, назначение Бобринского уже состоялось?

Наумов . – Про назначение Бобринского мне сообщил Волконский в Рязани. Это было 23 июля.

Родичев . – Скажите, пожалуйста, вы о том влиянии, следствием которого было назначение Бобринского, ничего не знали?

Наумов . – Нет.

Родичев . – Увольнение Глинки приписывают Бобринскому или другим влияниям?

Наумов . – Я думаю, Бобринскому.

Родичев . – Во главе подписавших запрос стояла чья подпись?

Наумов . – Н.Б. Щербатова, А.Б. Голицына. [*] Стран. 359, св. 10 стр.: «А.Б. Голицын», надо : «А.Д. Голицын».

Родичев . – Вы не считали запрос направленным против вас? Эта подпись удостоверяет, что это не было враждебно вам?

Наумов . – Нет. Мне создали такую обстановку: говорили – под вас подкапываются, неоднократно мне об этом говорили. Щербатов был у меня и говорил обратное. Интересно то, что некоторые подписавшие приезжали ко мне с сожалением, что они подписались. Все это такая мелочь, которой я никакого значения не придавал. Важно было дело направить, дело спасти. Я считал – хорошо, что они запрос сделали в комиссиях. Я на эти запросы отвечал, со всеми, видимо, умел столковаться. Комиссии эти велись под председательством Коковцева. Когда был разговор в маленьком кабинете 21 июня, Штюрмер говорит: «В комиссиях ведь работали, в комиссии вас выслушали, однако они все-таки хотят в общем собрании». – Это доказывает полное его недомыслие: в комиссии черновая работа, работают не в комиссиях, работает Государственный Совет в общем собрании. Следовательно, если вопрос идет о том, принять или не принять, решает это не комиссия, а общее собрание. Вопрос еще не принят, следовательно, должно общее собрание принять и решить так или иначе; это было страшное недомыслие и страшное насилие надо мной. Я и до сих пор не могу говорить об этом хладнокровно.

Председатель . – Вы считаете ваш вызов государыней 25-го случайным совпадением или о вас докладывал Штюрмер государыне?

Наумов . – Положительно не могу сказать.

Председатель . – Странное совпадение. Первая ваша аудиенция когда была?

Наумов . – Это было в самом начале моего управления министерством. Потом я составил подробный доклад. Это дело застряло в силу того, что меня не принимали. После первого доклада я много работал. Составил новую схему, новую организацию, нужно было, чтобы государыня санкционировала своею подписью состав комиссии, и в результате ждал.

Председатель . – Вы дождались только 25-го, при чем вопросы, которые были вам заданы, повидимому стояли, – если там было записано то, что она спрашивала, – в противоречии с вашей точкой зрения?

Наумов . – Как сказать, я принял близко к сердцу, так сказать, обиделся за наших инструкторов. Мне показалось, что как будто императрица относилась снисходительно к нашим силам народным. Я хотел доказать, что среди наших сил народных найдутся лица, которые могут быть инструкторами. Мне чувствовалось в тоне императрицы отношение к России – как к провинции мало культурной. Так мне показалось. Я стал доказывать как только мог, но был принят очень холодно.

Смиттен . – В бытность вашу министром произошла перемена верховного командования в армии?

Наумов . – Нет, это было при Кривошеине.

Председатель . – Александр Николаевич, позвольте вас поблагодарить и попросить, когда вы придете домой, справиться с вашей книжкой.