Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 1

Протопопов . – Я право не знаю.

Соколов . – В Минске, где он был.

Протопопов . – Не знаю.

Соколов . – Вам была известна история Курлова в 1905 году, когда прокурор минского окружного суда Бибиков хотел привлечь его к ответственности за расстрел в Минске мирных жителей?

Протопопов . – Я этого не знал.

Соколов . – Может быть вы знали, что то лицо, которое вы приглашали на пост товарища министра внутренних дел…

Протопопов . – Я не знал в подробностях. Я знал, что в него кинули там бомбу.

Председатель . – Вы были с ним на «ты», были дружны?

Протопопов . – Я с ним однополчанин.

Соколов . – Во время убийства Столыпина вы были товарищем председателя Государственной Думы?

Протопопов . – Нет.

Соколов . – Вы были членом Государственной Думы? Жили в Петрограде? Вы не вспомните ли историю – не в связи с убийством Столыпина, когда Курлов был товарищем министра при Столыпине, когда арестовывали Лопухина, был произведен обыск у этого самого Бибикова?

Протопопов . – Не знал.

Соколов . – Вы знали, что Курлов не пользовался хорошей репутацией в обществе, что для вас его назначение на пост товарища министра связывалось с известной неприятностью.

Протопопов . – Сознавал.

Соколов . – Под каким давлением было сделано это назначение, зачем вы себе причинили эту неприятность?

Протопопов . – Совершенно верно. Я причинил ее себе по двум причинам: я считал, что не всегда человек виноват, когда его бранят; для меня это было слишком неутешительным примером, потому что бранить так ужасно, как меня бранили, так жестоко…

Соколов . – Это соображение ясное. Теперь, вторая причина.

Протопопов . – Я очень верил, что он переменится. Мне казалось, что этот человек умный, сумеет принести пользу делу и поставит дело. Я считал, что это большая умница. Это отнять у него нельзя; прекрасно знает законы, этого отнять нельзя.

Соколов . – Ведь вы сказали, что у вас директором департамента полиции был Васильев, которого вы считали честным и пригодным человеком.

Протопопов . – Да ведь я поставил его.

Соколов . – Для чего же вам был нужен Курлов?

Протопопов . – Курлов близкий человек. Мне хотелось провести его на место, об этом мне неловко говорить.

Смиттен . – Командиром корпуса жандармов?

Протопопов . – Да, вот куда мне хотелось, но так как я этого не мог сделать, мне помешали, то…

Соколов . – Курлов был близким и Бадмаеву?

Протопопов . – Очень.

Соколов . – Вы за последнее время часто с ним встречались у Бадмаева?

Протопопов . – Он жил у него три года.

Соколов . – Значит, при ваших встречах у Бадмаева с Распутиным и Курловым…

Протопопов . – Я не так часто бывал.

Соколов . – Еще кто бывал в ваших совместных посещениях?

Протопопов . – Совместных не было никогда.

Соколов . – Сам Бадмаев, Курлов, приезжал Распутин, разговаривали одновременно Бадмаев, Распутин и вы. Еще кто бывал?

Протопопов . – У него дети есть, смотря где, на даче или в Петрограде. На даче чужих никогда не было.

Соколов . – Почему Распутин бывал у Бадмаева, какая связь?

Протопопов . – Они дружны были, друг друга очень любили.

Соколов . – А Вырубова бывала у Бадмаева?

Протопопов . – У Распутина бывала, у Бадмаева нет.

Соколов . – А Мануйлов-Манасевич?

Протопопов . – Нет. Может быть и бывал, я не знаю. Манасевича-Мануйлова я встречал у Белецкого несколько раз, хотел его взять даже корреспондентом газеты, ведь он был в «Новом Времени».

Соколов . – А вам было известно об определенном его положении в Министерстве Внутренних Дел?

Протопопов . – Это стало мне известно, когда я пришел в министерство.

Соколов . – Что же вам стало известно?

Протопопов . – Просто человек совершенно невозможный.

Соколов . – Нет, а его положение в министерстве?

Протопопов . – При мне он уже не был.

Соколов . – А раньше он был чем?

Протопопов . – Кажется, причисленным к министерству, но при мне не было. Его уже выгнал Хвостов.

Соколов . – Когда вы сделались министром внутренних дел, тогда вы не узнали о делах Курлова что-нибудь не одобрительное?

Протопопов . – Нет.

Соколов . – Вот об удалении его сразу после убийства Столыпина.

Протопопов . – Сразу.

Соколов . – А о его обвинении в растратах?

Протопопов . – Нет, какие растраты? Я помню потому, что это было дело Трусевича. [*] Стран. 153, св. 12 стр.: «дело Трусевича». – Имеется в виду расследование сенатора Трусевича, производившееся в 1911 г. по поводу убийства Столыпина. По результатам этого расследования Курлову не было предъявлено обвинение в растрате, так как он отчитался во всех суммах, отпущенных в его распоряжение на охрану царя, и остаток представил Трусевичу. Трусевич был назначен. У нас в Думе говорили, что получил 900 тысяч рублей, когда на самом деле получил 300 тысяч.

Председатель . – Где получил?

Протопопов . – При Столыпине 300 тысяч вся охрана стоила.

Соколов . – Так что растрата 900 тысяч совершена не была, было 300 тысяч, но тогда на что же он охранял? Так что вы считаете, что вся охрана царя за время пребывания в Киеве должна была стоить 300 тысяч?

Протопопов . – Я считаю, что всякого рода охранные и секретные деньги ужасно опасны.

Соколов . – Легко впасть в соблазн?

Протопопов . – Оттого я и сделал предосторожность и просил у государя разрешение, чтобы некоторые суммы были известны не только мне, но и контролеру, что и записано в советском журнале. Но до этих сумм не добрались.

Соколов . – Так что вы, приглашая Курлова, знали, что против него были известные нарекания в связи с 300 тысяч или 900 тысяч?

Протопопов . – Я не верю, чтобы он украл, потому что он совершенно нищий.

Соколов . – Вы, значит, игнорировали эти слухи?

Протопопов . – Я не игнорировал, я боялся.

Соколов . – Из вашего показания я записал следующие слова: «Даже незлобивое сердце никогда не нужно сразу бить и добивать, потому что оно тогда делается действительно нехорошим и потому рождаются дурные чувства». Вы этим определяете свою политику. Какие дурные чувства были у вас?

Протопопов . – Вот если бы Дорошевич мне сказал…

Соколов . – Какие у вас дурные чувства явились под влиянием нападений на вас общественных элементов?

Протопопов . – Родился известного рода протест, – а вот я все-таки… Если бы на меня так не нападали, я бы не протестовал. А вот я буду сидеть, и все-таки я сидел. Злоба была.