Чингиз Гусейнов - Семейные тайны

Какие еще ходы?

- ?

- !! (мат в два хода,- твоя рука дрогнула, и ты взялся не за ту пешку. Рев зевак! И - взмах топора!!)

Собираются мужчины, а именно: Айша, поистине ведь мужчина, несущая на лике своем печать мужества: и зятья-шурины, они же свояки, и от имени и по поручению - с петицией, просьбой… Не надо, чтобы всех сразу впустили,заподозрят заговор, и ринутся стражники (сигнализация уловила превышение нагрузки на см2 площадки), и зятья застряли в широких дверях, каждый хотел первым, и теперь ни войти, ни выйти,

ай-ай-ай!.. Если по-родственному - первым Аскеру Никбину, если по годам Хансултанову или Расулу (но его здесь нет); а чего Махмуд полез, раздался, черт, в плечах и в пузе, ни взад - ни вперед, с носоглоткой не в порядке, а как же запись? и чтобы… это уже было, коллективные петиции-прошения не очень в чести, уж кому-кому, а зятьям, не говоря уже о том, к кому пришли, известно, что не поощряются. Да и как незвано в гости являться? Надо, чтобы их сюда пригласили, не маски же заказывать им, будто они завсегдатаи Салона? А слухи ползут, чуть ли не завтра свадьба.

- Как сын женится?! - негодует Марьям. Ей лифтерша:

- У вас в руках жар-птица!- Почти поздравляет. И усмехается, видя, как та растерялась; ни на минуту из своего закутка не отлучается, а кто как и чем дышит,- аналитик: ей бы солидное психологическое образование да курсы по управлению, по' чистоте речи и ораторскому искусству, а если еще штат экспертов, специалистов-консультантов, помощников!., да те в свою очередь со своими штатами. Не кустари ведь одиночки, и лифтерша ой-ой какую б деятельность развила!..- готова управлять даже государством!

- Да что вы, ханум Варвара,- дышит Марьям учащенно,- какая женитьба? какая невеста?

И дома на Айшу. А у дочери именно эти два-три дня горячие: завершается полугодие, планы, планы!., почти каждый день - сводки, призывы, угрозы, за полсуток - тонны слов, Хансултанов ей: "Две доцентские нормы!"

И Айша на мать, почти истерика, .на грани визга, и чуть приглушенно: "Тсс!.." Но зато все другие заботы вдруг стали мелкими, необязательными, можно повременить!., только б здесь получилось!..

Огромная тень нависла, приковав к себе внимание всех горожан: град или ливень? и где-то вблизи грохочет-раскатывается по небу; в прошлом году все цветы были побиты; кстати, и в позапрошлом тоже; грядет ураган небывалый.

Марьям-ханум молчит: пока в седле (кто? Джанибек или Айша?) - прекрасно, а как ссадят с коня?

И Айна, о которой давно ничего не слышно, как, впрочем, и о сыне ее, Агиле, загорелась, как узнала о возможном породнении, но в ее подходе помимо общепринятого, как подобает сестре,- еще одно: Аскер непременно, такой повод! возглавит шествие просящих руки.

Зулейха все возьмет на себя, и чуть ли уже не произошло, ее снова пригласили к Сальми, нужен точный диагноз, в прошлом году обошлось, ложная тревога, а в этом - снова, была недавно, успокаивала, как могла, Сальми, что-то с почкой. И после ухода Зулейхи, как потом рассказала Бахадуру Анаханум, она и спрашивает у матери:

- А ты знаешь, кто она такая?

- Ну да, лучший диагност!

Отец слышит, но молчит: он-то все-все знает.

- А еще?

- Что еще?

- Ну, чья она, к примеру, сестра?

- Их, по-моему, несколько сестер, и все похожи.

- Все, да не все!.. И брат у них есть - наш Бахадур!- И как она, глупая, произнесла это имя!.. Как решилась? Но отец молчит.

- То-то я говорю…- И задумалась Сальми, очень важная мысль, вот-вот, как птицу за хвост, схватит, но она ускользает, улетает, а надо б удержать!

Тут Джанибек и отпугнул ее, ах досада:

- У них еще сестра есть, наш опытный работник, я ее выдвинул. Айша-ханум.

- Эта маленькая, чернявая?! Та, что с Расулом?

- При чем тут Расул?

- Так сколько же их?!

- Вот и посчитай!- Неприятно Джанибеку, что о Расуле вспомнила. ОН УЖЕ ЗДЕСЬ, сообщили ему, МОЛЧИТ, НЕ ДАЕТ О СЕБЕ ЗНАТЬ. И эти новые слухи (на его место??). Джанибеку показалось даже, что когда проезжали на бешеной скорости, увидел Расула, какие-то, помнит, похороны были,- белое-белое лицо мертвеца, кто ж это такой?..

Да, приехал и молчит (скоро сообщат Джанибеку: ходит Расул по городу в защитных очках, чтоб не узнали).

Зулейха снова пойдет к Сальми:

"Мой брат любит вашу дочь",- и ничего мудреного, все так просто.

"Надо спросить у дочери,- сдерживается Сальми, такая наглость!-как она?"

А дочь, вспыхнув, покраснев, говорит "да" и тут же выскакивает из комнаты.

"Ну что ж, коли дочь…" Слышит Сальми, и он, ее муж, тоже: "Кстати,- но это уже не Зулейхе кажется, а Бахадуру, мечты брата передаются сестре, она слышит, как отец невесты размышляет,- а я подумываю выдвинуть Бахадура… на место…- промолчал,- хромает дело, от покорителей высот жалобы: не гибкие шесты!"

(Кукольный спектакль окончился.)

Самый короткий диалог, а возможен еще короче:

"Мало ли что любит?" - вроде: "Как смеет?!"

Или: "Дочь? А может, воздействие какое психологическое? гипноз? Пускай суд разберется!" И туда звонок.

А можно еще иначе, после того как обнаружится единственный выход из кризиса (почки!): под нож хирурга. "Мы вам жизнь,- разве Сальми не слышала, как эН эН, имеющий именной скальпель, почтительно говорил об Алие?- а вы нам дочь".

Аллах упаси хвалить Бахадура!.. Это у соседей: если своего, если даже он и не заслуживает, хвалит чужой, непременно следом похвалит и он, и даже перехвалит. А здесь? Ведь вот как получается: когда кого-то из земляков чужой хвалит, сначала согласится, да, очень талантлив, и учен, и приветлив, но лишь с тем, чтобы потом шаг за шагом ниспровергнуть: и грубоват,- "Как? не слышали, у него мать чуть в дом для престарелых не сбежала!., и за чужой счет любит!". И такой, и сякой. Неясно, с чем же согласился, когда хвалили?

Да, у соседей на той стороне высоких холмов иначе: "Ты знаешь, у нас есть, оказывается, замечательный богатырь! Как? не слышал? Чужие говорят!" Раз чужие - надо поддержать; но сосед соседу рознь: бывает, пока чужие не похвалят, и у себя не вспомнят.

Кто? Бахадур? Этот выскочка? Как его, синхронно-диахронный. А зазнался как!- Это со старого двора, что на Колодезной улице; уже давно переехали оттуда: сначала на Хазарскую набережную, а оттуда на Кипарисовую Аллею.

"Не знаете такую? Ну, там, где Космический проспект! И это не знаете? А вы из местных? Да?..- И смотрит недоверчиво.- Может, и про Кривую не слышали?"

Знает! "Никаких Кривых, была одна, выпрямили, разрушив летний кинотеатр". Да, свой…

"Жаль,- говорит,- мало я лупил Бахадура, когда мимо двери моей бегал" (ему бы подножку, чтоб носом да о настил коридора!).

И до зятьев-шуринов дошло.

"Эх, мне б его годы!" - Зависть в Хансултанове. И ревность: ведь в самом начале жизненного пути, все на блюдечке. "А красива?"- спрашивает у Махмуда про Джанибекову дочь, как будто тот каждый день ее видит.