Марк Хукер - Толкин русскими глазами

— Вот что я тебе скажу, — произнес он, стараясь и сохранить верность друзьям, и не уронить достоинства, — поначалу мы и не думали о золоте. <...> (Н.215).

Версия Королева — это красивый рассказ, но это не Толкин. Это совершенно другая история, которая акцентирует внимание на иных вопросах и проблемах философского плана.

Золото — это корень всех зол в «Хоббите». Именно из-за него дракон Смауг попал в историю. Смауг был «особенно жадным, сильным и злобным» драконом (Н.35), который прилетел с севера и опустошил владения Короля-под-Горой, похитив сокровища гномов и богатства близлежащего Дэйла. Часть истории Толкина посвящена «власти, которую обретает над душами золото, когда его долго лелеет дракон» (Н.250), и воздействию золота на гномов, людей, эльфов и хоббитов. Золото — корень раздоров между гномом Торином Оакеншильдом с одной стороны и Бэрдом, наследником Гириона из Дэйла, и Королем эльфов, с другой. На смертном одре, однако, Торин Оакеншильд осознает зло, исходящее от золота, и жалеет, что большинство его сородичей не похожи на Бильбо, который, в отличие от гномов, «не терял головы и устоял перед чарами золота» (Н.228). К этой теме Толкин кратко возвращается во «Властелине Колец», в пожелании Галадриэли Гимли, когда Братство покидает Лориэн. Она говорит ему: «пусть по рукам вашим будет струиться золото, но золото не будет над вами властно» (F.487). Это пожелание подводит итог искуплению вины гномов, начатому Торином на сметном одре, и приводит к логическому завершению толкиновскую историю золота, поскольку золото в ВК не играет никакой роли. ВК — это история власти.

Толкин противопоставляет отношение к золоту гномов и Беорна. В то время как гномы «только и говорили, что о золоте, серебре и драгоценностях, да об изделиях искусных мастеров», «Беорна такие вещи не очень-то занимали — в зале не было ни одного золотого или серебряного предмета и, кроме ножей, почти ничего металлического» (H.127). Всего лишь с незначительными расхождениями в формулировках все переводчики были единодушны в этом эпизоде и все прекрасно с ним справились, а вот у Уманского было интересное преувеличение. Его рассказчик говорит: «и вообще из металла были изготовлены только несколько ножей и топор» (У Х86).

Даже в сокращенной версии D&D сохранилось противопоставление золота и серебра, но пропала неприязнь Беорна к промышленным изделиям: металлическим предметам.

Когда обед кончился, гномы завели свои разговоры о золоте и серебре и об изделиях искусных мастеров, но Беорн не слишком к ним прислушивался его такие вещи, видать, не очень-то занимали (D&D H.66).

Перевод текста D&D Каминской вылился в интересную интерпретацию фразы «свои разговоры о золоте и серебре и об изделиях искусных мастеров». По ее версии, «гномы сели на своего конька — разговорились о сокровищах, о золотых дел мастерах» (Кск Х..66). В полной версии это было бы неуместно, поскольку само собой подразумевается, а подобных вещей Толкин не допускал. Его текст — воплощение многозначительной сдержанности. В сокращенной версии, однако, небольшие преувеличения время от времени необходимы.

В XIII главе («Никого нет дома») Бильбо приводит компанию к сокровищам, и в то время как они радуются найденным богатствам, Толкин противопоставляет воздействие, которое власть золота и богатства оказывает на Бильбо, воздействию ее на гномов.

Все же мистер Бэггинс, в отличие от гномов, сохранил ясность ума и устоял перед чарами сокровищ. Задолго до того, как гномы утомились обследовать богатства, он почувствовал смутное беспокойство и, усевшись на пол, принялся тревожно размышлять, чем же все это закончится. «Добрую долю этих драгоценных кубков, — думал он, — я бы отдал за глоточек чего-нибудь бодрящего из деревянной чаши Беорна!» (Н.228–229).

Первое предложение содержит два ключевых элемента. Первый — слово bewitchment (чары). Оно выражает идею чарующей власти сокровищ. Это повторяющийся тезис у Толкина. Второй элемент — Mr. Baggins kept his head more clear . Это положительное утверждение, которое делает Бильбо активным участником действия. Чары богатств влияли и на него, но он сохранил ясность ума. Почти все переводы этого абзаца страдают тем, что недостаточно отдают должное Бильбо, усилием воли сохранившему ясность ума и не поддавшемуся чарам сокровищ. Наиболее часто переводчики использовали формулировку «не потерял голову». Версия Рахмановой была лучшей, поскольку она добавила фразу, благодаря которой Бильбо стал активным участником действия, каковым и заслуживает быть. Ее рассказчик говорит:

Мистер Бэггинс в отличие от гномов не потерял головы при виде богатств и устоял перед их чарами (Р X.197).

Перевод этой фразы у Уманского также имел верную тональность. Его рассказчик говорит: «Все же мистер Бэггинс меньше поддался очарованию клада, чем карлики» (У X.I 52). Лаконичность и изящество этой фразы делает ее достойной соперницей рахмановской.

Варианты других переводчиков, которые использовали чары — Бобырь и ВАМ — были менее удачными, поскольку их конструкции приуменьшали активную роль Бильбо, сохранившего ясность ума. Согласно их формулировкам, чары сокровищ действовали на него меньше, и это, безусловно так, но самому Бильбо при этом отводится пассивная роль, в отличие от оригинала и варианта Рахмановой.

Бобырь:Однако голова у Бильбо была яснее, чем у прочих, и чары сокровищ действовали на него меньше (Б Х 1994.273).

ВАМ:У господина Торбинса от сокровищ не так кружилась голова, как у остальных. Их чары на него не действовали (BAM Х 1990.190, Х 2000.290).

У Яхнина превосходный перевод слова bewitched — зачарован , но его формулировка, к сожалению, также лишает Бильбо активной роли в процессе сопротивления чарам сокровищ.

В отличие от гномов Бильбо не был зачарован несметными сокровищами дракона (Я Х.285).

Фраза Грузберга — менее выразительная, хотя и вполне приемлемая, также превращает Бильбо в пассивный объект воздействия сокровищ.

И тем не менее сокровище не затуманило мистеру Бэггинсу голову, как гномам (Гр Х.224).

У анонимного переводчика неплохая, хотя и лишенная очарования версия следует в том же самом направлении мысли.

И все же почтенный Торбинс менее всех потерял голову при виде груды сокровищ.

Каменкович использовала такую же основную конструкцию, как и анонимный переводчик, но, дойдя до наречия, свернула в другую сторону. Ее рассказчик говорит, что Бильбо «отнюдь не потерял головы при виде золота» (Км Х.240). Власть сокровища действовала на Бильбо, но его голова при этом оставалась более ясной.