Э. Вагнер - Шерлок Холмс: наука и техника

Роберт Кирхгофф, прикрепили спектроскоп к микроскопу и разработали чрезвычайно точный метод определения гемоглобина. Американский патологоанатом Генри Чепмен, живший в XIX веке, так описывает его принципы:

Спектроскопический метод исследования кровяных пятен основывается на том факте, что кровь препятствует прохождению определенных световых лучей, и тогда возникают так называемые темные полосы поглощения кровяного спектра… Когда свет проходит через призму, он распадается на семь цветов: фиолетовый, синий, голубой, зеленый, желтый, оранжевый, красный. Однако, если между источником света и призмой поместить слабый раствор крови, появятся темные полосы (их положение будет зависеть от того, артериальная кровь или венозная).

Другим защитником этой методики был Альфред Свайн Тейлор, который объясняет:

Мы просто наблюдаем за тем, как свет проходит сквозь раствор красного вещества и через соответствующий спектральный окуляр, прикрепленный к микроскопу, замечаем, претерпел ли цветовой спектр какие-либо изменения. Если красная жидкость обязана своим цветом свежей или окисленной крови, вы увидите две темные линии, разрушающие непрерывность спектра. Они будут располагаться в месте слияния желтых лучей с зелеными и посредине зеленой полосы. Если кровь довольно свежая и обладает ярко- алым оттенком, две полосы поглощения довольно четки и хорошо различимы.

Спектральный анализ был чрезвычайно чувствителен и позволял определять кровь в пятнах многолетней давности. Несмотря на то что другие субстанции, например темно- красная краска, также могут вызывать появление темных линий, они появляются в других областях спектра. Для использования этой методики нужен был большой опыт, но она работала безукоризненно.

В своих показаниях по делу Мюллера доктор Лезеби опирался на точное расположение пятен крови и в деталях описал то, как мистер Бриггс встретил смерть. Присяжные признали Франца Мюллера виновным, и он был публично повешен перед Ньюгейтской тюрьмой в 1864 г.

Дело Мюллера послужило причиной ряда реформ в Англии. Опасную изоляцию пассажиров поездов смягчили установкой маленьких окон спереди и сзади вагона — их иногда называли «глазами Мюллера». Согласно распоряжению руководства железной дороги, до 1868 г. во всех поездах должны были установить стоп-краны. Укороченный Мюллером цилиндр жертвы привел к появлению новой модной тенденции среди молодых щеголей, оставив в истории портновского искусства память о казненном преступнике.

В мире криминалистики важность спектроскопа возросла, но он отнюдь не стал широко использоваться повсеместно. В те времена информация, как и технические нововведения, распространялась очень медленно. Несмотря на сделанное в 1873 г. заявление Альфреда Свайна Тейлора о том, что если данную методику будет применять «высококвалифицированный специалист, обладающий опытом микроспектральных наблюдений», то «он сможет обнаружить мельчайшие следы крови», история помнит множество важных расследований, в которых сыщики опирались только на старые, менее точные методики.

Печально известное дело об убийстве Борденов в городке Фолл-Ривер штата Массачусетс позволяет нам узнать о методиках исследования крови, применявшихся в Новой Англии в конце XIX века. Несчастное семейство Борденов обитало в узком, неудобно сконструированном доме на Второй улице. Главой семьи считался семидесятилетний Эндрю Борден, бывший владелец похоронного бюро, а ныне успешный, но маниакально бережливый бизнесмен. С ним проживали две дочери от первого брака, сорокадвухлетняя Эмма и Лизи, сын Эммы и вторая жена, Эбби Борден, которой было шестьдесят четыре года. Кроме того, в доме постоянно находилась горничная по имени Бриджит. Домашние называли ее Мэгги, потому что так звали их прежнюю горничную, и Борденам, видимо, требовалось слишком много усилий, чтобы запомнить имя новой служанки.

Дочери Бордеиа были настолько возмущены появлением у них мачехи, что даже отказывались обедать с ней за одним столом и обращались к ней не иначе, как «миссис Борден». Среди членов семьи постоянно возникали какие- то подозрения: расстройство желудка давало повод к разговорам об отравлении, пропажа вещей из комнаты миссис Борден приводила к установке замков на внутренних дверях. Жарким душным утром 4 августа 1892 г. Эмма отправилась в гости к своим друзьям за городом. Другие представители семейства Борденов, под руководством Мэгги приходящие в себя после схватки с кишечными проблемами, без удовольствия позавтракали подогретым бульоном из баранины, бананами и кофе. Лиззи, проснувшаяся позже всех, успела только выпить кофе. Миссис Борден поднялась наверх сменить постельное белье, мистер Борден отправился по делам в город, Мэгги пыталась мыть окна в перерывах между приступами тошноты.

В 10–45 мистер Борден вернулся домой и расположился на диване в гостиной, чтобы немного подремать. Мэгги поднялась в свою душную мансарду, чтобы сделать то же самое. Около 11–00 служанка проснулась от крика Лиззи, доносившегося с первого этажа: «Мэгги, спускайся сюда! Папа умер! Кто-то вошел сюда и убил его!»

Лиззи не преувеличивала. Мистер Борден лежал на диване, а из его головы сильно текла кровь. Один глаз вывалился из глазницы, а нос был отрезан. Бордена ударили в лицо как минимум одиннадцать раз, и из свежих ран все еще струилась кровь. Женщины тут же послали за доктором и соседями. После быстрого осмотра тела врач накрыл его тканью.

Лиззи сообщила Мэгги, что согласно записке миссис Борден отправилась в город, но ей показалось, что она слышала, как мачеха вернулась. Поднявшись на второй этаж, сосед и Мэгги обнаружили миссис Борден на полу комнаты для гостей. Ее голова была разбита в результате многочисленных ударов топором или тесаком. Мертвая женщина лежала лицом в луже густеющей и засыхающей крови.

Лиззи сделала множество противоречивых заявлений о том, где она находилась во время преступления. Местный аптекарь сообщил полиции, что за день до убийства он отказался продать Лиззи синильную кислоту, которая, по ее словам, требовалась для поддержания сохранности меховой накидки. Поскольку Лиззи была единственным человеком, у которого были и мотив (она собиралась унаследовать состояние отца), и возможность совершить преступление, полиция не могла ею не заинтересоваться.

Возникает вопрос о том, могла ли Лиззи выразить свое недовольство скупым отцом и неудобной мачехой, избавившись от них с помощью топора? Медицинское заключение гласило, что миссис Борден умерла по крайней мере на час раньше, чем ее муж. Способна ли была уважаемая, набожная Лиззи Борден красться по лестнице того узкого дома (который, наверное, все еще помнит о бараньем супе и крови), ожидая, когда ее отец вернется домой навстречу гибели? Масса улик говорила о том, что это была именно она, и жители Фолл-Ривера были шокированы, когда состоятельная Лиззи Борден предстала перед судом по обвинению в двойном убийстве.