Александр Глазунов - Пятиконечные из созвездия Лиры

— Я как-то об этом не подумала, — растерянно пробормотала Линда.

По выражению ее лица я убедился, что до этого момента и она не особо верила в то, что ей «передали». Если хорошенько покопаться, то можно найти еще кучу таких дополнительных «штрихов». С такими подробностями это сообщение казалось еще более убедительным. Да и все ли Линда выложила? По-моему, она тоже впервые всерьез задумалась — а вдруг это все правда?

— Лучше о таком вообще не думать, — тоном опытного человека посоветовал я.

Вот еще, — хмыкнула Линда, — думать об этом. Мне уже не раз предсказывали, что со мной на тридцать четвертом году тоже что-то такое произойдет. Только вот что — не знаю.

А когда тебе 34 исполнится? — насторожился я, сам не зная почему.

— Считай, с 1963 года рождения… Получается — 1997 год.

— Вот тебе и предсказание! — Я усмехнулся.

— Ой, что я говорю, — всплеснула руками Линда. — Это же у меня по паспорту 1963 год рождения. На самом деле я с 1962 года. Мне же специально год прибавили… — она смутилась. — Так мне сказали…

«Опять все совпадает, — подумал я. — Еще одна случайность?..»

Хватит об этом. Голова просто раскалывается — все ощутимей болезнь дает знать о себе, а утром мне ехать на вокзал встречать Вию.

Как ни крути, но, по моему мнению, все эти роковые предсказания — обычная дезинформация, пусть даже и полученная таким необычным способом. Иначе говоря, целенаправленная ложь…

Значит, цель существует?!

Но может ли это быть?..

Предположим, что все это делается для того, чтобы вывести нас из душевного равновесия, каким-то образом сбить с толку. Если ОНИ не хотят, чтобы вышла книга, тогда понятно, зачем они пытаются вызвать у меня нервный стресс. Это, по крайней мере, поддается разумению.

Хотя трудно представить, что в имеющейся у меня информации — в дневниках участников экспедиции, результатах обследований, кратких цитатах — есть что-то такое, что могло их насторожить. Тем более испугать! Но какое отношение к экспедиции имеют пятеро других? Трое вообще в ней не участвовали. Или и на этот раз идет такое же массовое воздействие, какое мы ощутили на себе в зоне на Камчатке? Там тоже были и контакты, и сомнения, и неосознанное ожидание чего-то скверного…

Из дневника Татьяны

Лагерь разбили в перелеске, на высоком, поросшем густым кустарником берегу с редкими деревьями — внизу речушка, вокруг — заросли. Никаких необычных ощущений, если не считать, что ночью без конца просыпалась. Почти не спала.

Кгтяй — одну из контактеров Вии — я не просто стала ощущать энергетически, но и смогла побеседовать с НЕЙ по двоичной системе «да — нет».

Обратилась к Кгтяй с просьбой личного характера. Вия утверждает, что ОНА постарается по возможности помочь. Но добавляет, что это не более чем уступка моему мятежному характеру.

Первая же ночь показала, что мы встали там, где хотели— в геопатогенной зоне земного разлома. Субъективно я этого не ощущаю, но упали напряженность биополя, температура тела и изменились другие показатели. У меня напрочь поменялись энергетические знаки — сплошные нули и плюсы совсем не там, где им следовало быть. Догадалась почему, и «друзья» Вии подтверждают — личные заботы одолевают.

С утра пошла купаться — вода очень холодная. Залезла под обрыв, минут пять выбиралась — совсем занемела.

После обеда почувствовала ломоту в пояснице и в позвоночнике.

Неля еще раньше продиагностировала меня, выявила целую кучу разной дряни.

На этот раз почувствовала, что сама не выздоровею. Терпела часа три, потом сказала Вие и Неле.

Вечером Неля меня подлечила. Удивительно мощное у нее воздействие, даже боль прошла, хотя она, конечно, снимала не только боль, а лечила все мои болячки. Причина, как она сказала, в том, что три года и пять дней назад на меня навели порчу, не сняв которую я буду лишь «катать» свои болячки по организму.

Ночью опять стало ломить спину, но не с такой силой…

Из дневника Вии

В Санкт-Петербурге мы с Наташей обдумывали программу работ на Камчатке. Нам представлялось, что в экспедиции примут участие и физики, и медики, и психологи, и другие специалисты; кто-нибудь из команды академика В. П. Казначеева — те, кто владеет методами обследования экстрасенсов и соответствующими приборами.

Мы предположили, что разумней всего так построить программу, чтобы можно было обследовать контактеров до работы, во время работы и после нее. Это было бы просто здорово, тем более что в процессе исследования будут зафиксированы контакты с разными ВЦ — значит, и контактер мог подвергаться различным воздействиям окружающей Среды.

Другие участники тоже должны были соприкасаться с ВЦ — значит, тоже могли стать объектами для подобных исследований.

Мы сразу поняли, что подобные условия — «золотое дно» для человека, занимающегося разгадкой тайн аномальных явлений и контактов с ВЦ. Уже сама поездка на Камчатку, где в одном месте должны были собраться люди, способные разговаривать с самыми разными контактерами (причем с теми, которых мы не встречали в других зонах), превращалась в очень важное и ответственное дело.

Вскоре нам стало казаться, что такая экспедиция вряд ли когда-нибудь состоится — время шло, а ничего конкретного не вырисовывалось. Даже состав участников был неизвестен. Раз мы не имели связи с теми специалистами, которые, по нашему мнению, должны были принять участие в экспедиции, мы решили сами все продумать по минимальной программе.

Я уехала в М-ский треугольник, затем на Алтай и на некоторое время совершенно оторвалась от Виктора и Нели.

Наташа оставалась в Питере и, согласно нашим планам, старалась раздобыть все, что потребовалось бы нам для работы на Камчатке. В деталях продумывала методики — в общем, без дела не сидела.

У нас, в Комиссии Планетологии Географического общества Академии наук России, накоплен кое-какой материал по исследованию биополевых характеристик участников, побывавших в различных аномальных зонах. Я решила воспользоваться этой методикой, применить ее к себе и потом увязать с данными Наташи. От подобного сравнительного анализа можно было много ожидать.

Двадцать шестого, утром, мы приступили к «промерам».

Неля начала работу по какой-то своей программе (я так до конца и не поняла, что это за программа, где она родилась — то ли это был плод ее воображения, то ли она получила ее из чьих-то рук. Не представляю, как она, не будучи ни биологом, ни медиком, ни каким иным специалистом, станет все это обрабатывать и, главное, интерпретировать). До начала экспедиции я считала, что мы с ней будем работать только как контактеры; ну, дополнительно я буду вести с Наташей нашу общую программу, поскольку (мы обе — биологи) занималась подобной работой и имею в этом опыт. Вообще, мы с Наташей давно мечтали о добротных экспериментах в этом направлении и хорошо себе представляли, какое значение это может иметь для исследования аномальных явлений.