Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 3

Председатель. — Вы были вице-директором департамента полиции с 12 января 1908 года по 23 июня 1913 года?

Виссарионов. — Я был сначала чиновником особых поручений при министре внутренних дел IV класса.

Председатель. — С какого времени?

Виссарионов. — Кажется, с того числа, которое вы изволили назвать, я исполнял обязанности вице-директора департамента полиции. Это продолжалось включительно до министра Макарова. При Макарове я исполнял обязанности вице-директора департамента полиции и оставался до июня 1913 года.

Иванов. — А чиновником особых поручений кто вас назначил?

Виссарионов. — Столыпин, — с должности прокурора ярославского окружного суда.

Председатель. — Затем с 1913 года по 16 ноября 1915 года вы были членом совета по делам печати и председателем петроградского комитета по делам печати?

Виссарионов. — Да, по повелению б. государя, я был назначен одновременно председательствовать. Так как эти обе должности — штатные, то одновременно их нельзя соединять, а на меня было возложено, по высочайшему повелению, председательствование в комитете по делам печати.

Председатель. — За этот период времени вы имели какое-нибудь отношение к департаменту полиции?

Виссарионов. — Нет, не имел.

Председатель. — Вы не исполняли отдельных поручений по делам департамента полиции за это время?

Виссарионов. — Нет.

Председатель. — С 16 ноября 1915 года до дней революции вы были членом совета министра внутренних дел?

Виссарионов. — Да.

Председатель. — Причем, 26 декабря 1915 года, вы были командированы в царскую ставку для участия в комиссии по выработке правил по военной цензуре и для ознакомления с постановкой розыска в могилевском жандармском управлении?

Виссарионов. — Да.

Председатель. — Каким образом сочетались эти два поручения: с одной стороны — выработка правил военной цензуры, а с другой стороны — ревизионное поручение в пределах деятельности департамента полиции?

Виссарионов. — Я так объяснял себе, что на меня, как на члена совета министра внутренних дел, это было возложено министром Хвостовым.

Председатель. — Какое поручение вы исполняли 4 февраля 1916 года, когда были командированы в гор. Николаев и Севастополь?

Виссарионов. — В Николаеве была очень длительная забастовка, я сейчас не помню какого завода, — так эти полтора месяца отразились в памяти. Я помню, там директором завода был Юренев. Забастовка длилась всего-навсего, кажется, сорок два дня. Я должен был поехать в Николаев ознакомиться, на какой почве эта забастовка возникла, объясняется ли она экономическими побуждениями или чисто политическими.

Председатель. — А относительно Севастополя?

Виссарионов. — Я поехал, чтобы переговорить, в связи с забастовкой, с командующим морскими силами; был командирован в помощь мне жандармский офицер. Я должен был ознакомиться с тем настроением, которое существует по словам жандармского управления. Это я и сделал.

Председатель. — Затем 12 марта 1916 года по возвращении из этой поездки, вы были назначены председателем особой комиссии для выработки инструкции по охране бывшего императора и императрицы и мест, подведомственных дворцовому коменданту?

Виссарионов. — Да.

Председатель. — Вы представляете себе ваше юридическое положение? Вы сейчас допрашиваетесь не следователем, который допросит вас впоследствии, вы находитесь в заседании Чрезвычайной Следственной Комиссии. Сейчас мы, в силу данного нам законом права, требуем от вас объяснений по должности, которые вы занимали. Так что, это предварительный допрос, в котором мы разбираемся и из которого мы сделаем те или другие выводы. Вам это ясно?

Виссарионов. — Значит этот допрос не в качестве обвиняемого или свидетеля?

Председатель. — Нет, это допрос, который мы должны от вас отобрать, чтобы в дальнейшем решить, есть тут какое-нибудь преступление или нет. Эти объяснения ваши будут касаться не только вас, но и других должностных лиц, с которыми вы соприкасались. И может быть, мы, в вашем объяснении, найдем материал не по отношению к вам, а по отношению к другим.

Виссарионов. — Я готов буду доложить Комиссии все, что я знаю.

Председатель. — Мы действуем в пределах круга высших должностных лиц, но мы берем несколько шире нашу задачу. Нам принадлежит право первого департамента государственного совета отбирать объяснения, и мы этим правом пользуемся сейчас по отношению к вам.

Виссарионов. — Позвольте обратиться к вам с просьбой?

Председатель. — Пожалуйста, говорите.

Виссарионов. — Я бы просил вас мне только разъяснить, в каком порядке я был задержан. Мне было неясно. Сначала я был задержан и, после двухнедельного содержания в Таврическом дворце, был освобожден, причем никакой меры пресечения в отношении меня не было принято. Прокурор палаты приказал меня освободить, как человека, ни в чем не навлекшего на себя обвинения. Вслед за этим, во время двухнедельного пребывания на свободе, я никуда не отлучался. Я четыре раза заходил в камеру прокурора палаты, где, по прежней своей должности, и в цензуре, и по прежней службе, я знал многих товарищей прокурора палаты. К ним я обращался, не заставая Переверзева, с просьбой сказать, могу ли я считать себя свободным гражданином, могу ли я, в виду того потрясения, которое перенесено мною и моей семьей, поехать куда-нибудь для облегчения себя или я должен выжидать. Причем мне был дан ответ 7 апреля, что я совершенно свободен, но я тем не менее не знал, как мне поступить и все время думал, что вот приедет Переверзев (он уезжал, кажется, в Крым), мне удастся его увидать и только после его разрешения я буду в состоянии куда-нибудь поехать, чтобы несколько привести себя в порядок.

Председатель. — Позвольте мне объявить вам, что вы были задержаны по постановлению судебной власти, а не по постановлению нашей Комиссии. Если бы вы были арестованы по этому постановлению, тогда вам было бы предъявлено какое-нибудь обвинение, и это было бы ясно. Но ваш арест произошел во внесудебном порядке, не по распоряжению Следственной Комиссии. Вот все, что я могу вам сказать.

Виссарионов. — Я почти полтора месяца здесь нахожусь.

Председатель . — Вы не делали никаких заявлений на имя Чрезвычайной Следственной Комиссии, или на имя прокурора палаты, или на имя министерства внутренних дел?

Виссарионов. — Я все время ожидал вызова вашего или прокурора палаты. Тот офицер, который задержал меня во второй раз, сказал, что копию с постановления о моем задержании он направит прокурору палаты и вам.