Джеймс Бенсон - Волны над нами. Английские мини-субмарины и человекоуправляемые торпеды. 1939-1945

Первыми уехали рядовые. Они попали в лагерь близ Генуи, а затем их перевели в Германию, остаток войны они провели под Люнебургом. Несколькими днями позже Гринленду и Доу сообщили, чтобы они были готовы к отправке в любой момент без предупреждения. Только когда они предстали перед армейским капитаном вместе со своим скудным имуществом, сложенным рядом с ними, они ощутили, что наконец сдвигаются с места. Но последующая сцена, в высшей степени обрисовавшая латинский характер, почти рассеяла их надежды. Все началось с того, что унтер-офицер, заведующий хозяйством лагеря, углядел одну из своих простыней в очертаниях самодельного вещевого мешка Гринленда. Последовали многословные обвинения, Гринленд горячо опровергал предположения о подобном вандализме, являющиеся высшей степенью оскорбления. Он предложил хозяйственнику пойти и пересчитать свои вещи прежде, чем возводить столь возмутительные поклепы. Зануда вышел из комнаты, чтобы возвратиться через пять минут с удрученным видом. С одной стороны, он должен был признать, что на складе полное количество простыней (на самом деле Гринленд разорвал одну из них пополам и вернул половину, свернув ее так, что она имела вид целой), но в то же время он заявил, что лагерь нужно покидать без вещевого мешка. Даже не будучи в силах что-либо доказать, он был уверен в своих подозрениях. Капитан в этом деле не принял ничьей стороны, но в конце концов вмешался, заявив, что Гринленд должен отбыть без вещмешка. Гринленд отказался сделать это, а затем раскрыл свою козырную карту, заявив, что Британская служба сочла бы совершенно необычным тот факт, что капитан следует распоряжениям унтер-офицера. Капитан был этим, конечно, уязвлен и постучал по некоей «инструкции для военнопленных», сопровождая все свои замечания судорожными движениями рук. Реплика военнопленного якобы в высшей степени выявила нарушение субординации, и дискуссия на тему, кто и кому отдает приказы, длилась пару минут. Но власть в конце концов победила, и нудный квартирмейстер надулся, поставленный на место последним замечанием Гринленда.

Перевод состоялся в 35-й лагерь в Падуле. Это опять было на юге, «на лодыжке» итальянского сапога. Обитатели лагеря представляли все три рода войск и почти все были офицерами.

Память Гринленда о пребывании в Падуле сохранила прежде всего воспоминания о пламенном оптимизме, царящем в лагере по поводу того, что всех освободят, как только Италия подпишет перемирие, а они знали, что это событие уже витает в воздухе. Однако внезапно половина лагеря была переведена на север, и это означало, что их пребывание в плену ни в коем случае не кончается. Оставшиеся разрабатывали всякие хитроумные схемы по поводу того, каким образом оттянуть любую дальнейшую отправку. И в самом деле, чтобы, к примеру, закончить перекличку среди трехсот офицеров, собранных в ожидании переезда, итальянцам потребовалось двенадцать часов.

Прежде всего их всех вместе со всем их имуществом поместили в одной большой комнате: до войны это была трапезная монастыря, ставшего лагерем.

– Эббот, Аллен, Эшворт, Эттингел…

На поиски этих четырех человек потребовалось невероятно много времени.

– Эйре, Бейкер, Бэйнс, Бэйтон…

Следующие несколько минут ушли на то, чтобы эти четверо могли собрать свои вещи.

– Беннет, Чарлс, Кук, Крейкер…

Так это и происходило. Потребовалось около получаса, чтобы построить отдельно первых двадцать четыре названных человека. У всех находилась уважительная причина отойти, и итальянский офицер решил, что неплохо бы провести контрольный подсчет. Число отобранных уменьшилось почему-то до двадцати. Перепроверка и еще проверка, но их по-прежнему двадцать. Непорядок! Надлежит начать все с самого начала. Их опять отводят внутрь.

– Эббот, Аллен, Эшворт, Эттингел…

С повторением подобных действий подсчет растянулся на двенадцать часов – от шести вечера до шести утра, со скоростью двадцать пять человек в час. Но даже после того, как все были пересчитаны, произошла некоторая задержка, на сей раз со стороны итальянцев, которая растянулась на три дня. Пленные пребывали в надежде, что их не отправят вовремя, но в конце концов их все же отправили. Недавно прошедшие тяжелые бомбардировки Италии Королевскими ВВС сделали их передвижение длительным и утомительным, но в сложившейся ситуации они ликовали каждый раз, когда поезд дергался и тормозил. Наконец они добрались до своего очередного «дома» – бараков в городе Болонья, в Северной Италии, в провинции Эмилья, примерно в сотне миль к юго-западу он Венеции.

В ночь их прибытия все итальянские соединения были взяты под контроль немецкими войсками. В их случае охранниками стали солдаты танкового полка «Адольф Гитлер». Но по-прежнему ко всем пленным относились хорошо, хотя в то же время ходили слухи о чистках в местных поселениях и среди итальянских военных, проходивших в течение нескольких дней нового режима.

После короткого пребывания в этом лагере они были отправлены в Германию, где были размещены в постоянном лагере до конца войны. Там они узнали, что их на родине наградили орденами «За выдающиеся заслуги» и что Ферриер и Фрил были представлены к медалям «За отвагу».

Неизвестно, с чем это было связано, но в течение всего времени их тюремной карьеры им платили по ставкам общего рода войск. Это навсегда осталось тайной. Подводники, летный состав, экипажи Х-лодок и другой «специальный персонал» оплачивался по особому счету с коэффициентом оплаты, получаемой их родом войск в течение плена, – но не экипажи чариотов. И послевоенные протесты по этому поводу не смогли ничего изменить.

После возвращения субмарин по завершении операции «Принципл» группа чариотов на Мальте насчитывала всего троих офицеров и пятерых рядовых, причем число последних еще уменьшилось после добровольного перевода одного из матросов в общие войска. Тренировки продолжились с двумя оставшимися машинами.

В Северной Африке 8-я армия упорно приближалась к Триполи, и командование военно-морского флота просило помочь нейтрализовать блокшивы, которые немцы, как было известно, приготовили для заграждения гавани. Это могло положительно воздействовать на ситуацию в случае подхода армии, потому что никакие грузы для нее не могли быть доставлены морским путем и размах боевых действий был бы строго ограничен. Поэтому было решено атаковать блокшивы этими двумя оставшимися чариотами в ночь с 18 на 19 января, и машины были погружены на борт «Тандерболта» вместе с оставшимися членами группы. В эту же ночь Королевские ВВС по договоренности провели налет на город и над входом в гавань постоянно вспыхивали снижающиеся красные огни. Выход человекоуправляемых торпед планировался на 10.30 вечера.